Специфические психосоматические расстройства при заболеваниях пищеварительной системы
При заболеваниях печени, желудочно-кишечного тракта постепенно возникают раздражительность, бессонница, эмоциональная неустойчивость, временами — ипохондричность, канцерофобия.
Психосоматические расстройства при заболеваниях печени
В давние времена печень считали средоточием жизненной силы, души, любви и гнева. Принося в жертву печень животных, думали, что с ее помощью можно предсказывать будущее. Наилучшим свидетельством этого служат модели печени из глины, сделанные жителями Вавилона. Выражением убежденности в существовании тесных связей между функцией печени и человеческой психикой являются взгляды на гуморальную патологию и науку о дискразии, а реминисценцией являются до наших дней употребляемые выражения «меланхолия» и «холерик». О том, как глубоко в воображении человека печень связывалась со сферой психических переживаний, свидетельствует также выражение «он излил свою желчь». В народной медицине печень считали средоточием наслаждений, и во время бракосочетания и на других веселых церемониях гостям подавали по кусочку печени. Развитие знаний в XVIII и XIX веках повлекло за собой отход от гуморальной науки, а печень была низведена до роли «большой фабрики желчи».
В результате тщательных исследований Zilling, Adams и Foley пришли к выводу о существенных связях между печенью и психическими расстройствами. Впрочем, уже в работах Morgagni, Bright и Frerichs описаны выраженные психические расстройства при хронических и острых поражениях паренхимы печени. Еще в 1896 году психиатр Wagner-Jauregg предполагал, что кишечная аутоинтоксикация может быть причиной определенных психических расстройств. О правильности этого взгляда говорят наблюдения последних лет.
Заболевания печени сопровождаются дисфорическими расстройствами и гипнагогическими галлюцинациями.
При циррозе печени с выраженными клиническими проявлениями (желтуха, асцит, желудочно-кишечные кровотечения) из психических нарушений на первый план выступают астенические расстройства с дисфорическими включениями в виде злобности, раздражительности, патологической пунктуальности, угнетенности, требования к себе повышенного внимания. Кроме того, наблюдаются выраженные вегетативные расстройства с приступами сердцебиения, потливости, колебаний артериального давления, покраснения кожных покровов при эмоциональных переживаниях. Характерны также кожный зуд, бессонница, чувство онемения конечностей. При утяжелении состояния нарастает оглушение, которое в последующем переходит в сопор, а иногда и в кому.
Портокавальная энцефалопатия
Коротко остановимся на проблеме так называемой портокавальной энцефалопатии у больных циррозом печени, которая может проявляться спонтанно при значительном развитии коллатерального кровообращения, а также после операций с наложением портокавального анастомоза. Существует мнение, что у больных циррозом печени аммиак, образующийся в кишечнике из белковых веществ, содержащих азот, переносится коллатеральным кровообращением непосредственно в систему нижней полой вены. Таким образом часть аммиака попадает непосредственно в мозг, минуя нормальный путь обмена в печени, и поражает его. До сих пор окончательно не выяснено, в чем здесь дело: только ли в аммиаке или и в других токсичных веществах (речь идет, например, об аминах, а также фенолах). Основная роль в образовании аммиака принадлежит бактериям (в норме имеющимся в ободочной кишке), которые при циррозе печени встречаются и в тонком кишечнике.
Клиническая картина
К наиболее важным симптомам относятся спутанное сознание с дезориентацией в месте и времени, ослабление внимания, а также моторные нарушения, в частности тремор, напоминающий трепетание крыльев. Нейропсихическая симптоматика может манифестировать остро, как делирий, с нарушением сознания, дезориентацией и галлюцинациями, но чаще встречаются хронические расстройства с периодическими обострениями, с прогредиентным снижением личности и деменцией. Иногда эти патологические проявления трудно распознать, и нередки ошибочные диагнозы. Клинико-психическая картина многосимптомна и соответствует картине других органических реакций в отношении изменений личности, интеллекта, а также лабильности настроения. Симптоматика изменчива. В период ухудшения выраженными становятся характерологические нарушения, которые удается выявить еще в период ремиссии. Больные дружелюбны, большей частью слишком толерантны к себе и окружающим, часто эйфоричны и даже пуэрильны.
Они теряют чувство ответственности в отношении семьи и окружающего мира. Интеллектуальные нарушения имеют размах от незначительного ограничения умственных способностей до глубокой деменции. В начальный период колебания в статусе изо дня в день бывают поразительны. При полной сохранности сознания обнаруживается ограниченное снижение интеллекта. Так, некоторые больные не способны повторять определенные действия, особенно если они касаются ориентации в пространстве. Большую помощь при диагностике оказывает тест со спичками, из которых больной должен сложить звездочку.
Больной не может повторить показанный ему способ сложения фигуры. Он не может также повторить услышанную простенькую историю, разумно увязать отдельные события. Неспособность к простым подсчетам (например, от 100 отнять 7) приводит в отчаяние интеллигентных субъектов, так как они еще сохраняют в это время определенную самокритику и могут оценить собственную неполноценность. Почерк становится беспорядочным, неуверенным, дрожащим, пишущий не придерживается строки. Некоторые больные не могут утром одеться, путая очередность надевания отдельных предметов туалета. Особое внимание привлекают расстройства в «сфере туалета» — больной принимает одни предметы за другие. В этом случае больные часто мочатся в палате в обувь других пациентов и т. д.
Иногда возникают сексуальные нарушения с эксгибиционистскими тенденциями. Эти симптомы, однако, в большинстве случаев преходящи. Они могут появляться также в предкоматозный период, протекающий со значительным нарушением сознания и расстройствами речи (речь характерная — смазанная и невыразительная). Наблюдаются также перверация и произнесение не связанных друг с другом фраз. Нередко наступают ранние нарушения ритма сна (бессонные ночи), тремор в течение дня. Davidson и Summerskill говорят даже о состояниях, напоминающих нарколепсию. Встречаются двоение в глазах и галлюцинации, а также нарушения восприятия с макропсией. Лицо больного часто маскообразно, а взгляд характерно устремлен вдаль.
Почти всегда при этом определяются неврологические симптомы, особенно характерное дрожание, напоминающее трепетание крыльев. Почти во всех случаях имеются выраженные изменения ЭЭГ. При токсической дистрофии печени развивается коматозное состояние. Как известно, токсическая дистрофия является гепатоцеребральной патологией, и при коматозном состоянии (например, острой желтой атрофии печени при вирусном гепатите А) вначале появляются головные боли, потливость, приступы удушья, рвота, нарушается сон. В дальнейшем на фоне общего оглушения развиваются приступы психомоторного возбуждения, делириозно-аментивные расстройства с бессвязностью речи, отрывочными галлюцинаторными и бредовыми явлениями. Возможны эпилептиформные припадки. Утяжеление соматического состояния сопровождается усилением оглушения, затем наступает сопор, а в последующем — кома с возможным летальным исходом.
Очень интересна клиническая картина психических нарушений в процессе течения первичного гепатоцеллюлярного рака печени, ибо нельзя исключить влияния токсинов, продуцируемых опухолевой тканью. Одним из наиболее заметных фактов, отмеченных в последние годы, является быстрая регрессия этих симптомов под влиянием соответствующей терапии. Это лечение предусматривает очистительные средства, ограничение поступления белка, а также прием антибиотиков (неомицин и др.). Диагноз может представлять особые трудности у больных алкоголизмом (дифференцирование с белой горячкой).
Психические нарушения при печеночной недостаточности
При печеночной коме вследствие быстро наступающей печеночной недостаточности, как это наблюдается в редких случаях отравлений или при злокачественном течении вирусного гепатита, психическая симптоматика также драматична. К первому описанию, представленному Гиппократом, нельзя ничего добавить. В нем речь идет о том, что эти больные громко кричат, злобны и их невозможно усмирить. Такого рода симптомы весьма выражены у детей и юношей (иногда даже перед наступлением желтухи). Случается, что молодые больные с такими расстройствами попадают в психиатрические больницы. Появление желтухи проясняет ситуацию. После развития желтухи психические симптомы обычно регрессируют, а болезнь протекает как обычный гепатит.
Заслуживает внимания особого рода депрессия, которая наступает у больных паренхиматозным гепатитом в продромальном периоде и длительно удерживается после исчезновения заболевания. У сравнительно небольшого числа лиц, перенесших гепатит, депрессия сохраняется долго, даже годы. Это один из самых существенных симптомов так называемого постгепатитного синдрома.
Клиническая картина
По частоте симптомы распределяются следующим образом: утомляемость с большой потребностью в сне, неустойчивость настроения, чувство давления и переполнения в правом подреберье, непереносимость жирной пищи, потеря аппетита. Именно сочетание соматических и психических симптомов является причиной того, что больной попадает к врачу. Нередко это касается лиц, работающих в медицине. Такого рода больные встречаются среди студентов-медиков, санитарок, молодых врачей, которые на основании теории и практики работы с больными гепатитом знают о возможности заражения от больного в хроническом периоде болезни. В этих случаях необходимо прежде всего тщательное исследование. При функциональной гипербилирубинемии либо постгепатитном синдроме главная задача врача состоит в том, чтобы убедить больного в безвредности этого расстройства, носящего биохимический характер.
Постгепатитная гипербилирубинемия, а также варианты функциональной гипербилирубинемии (ювенильная желтуха Мейленграхта, синдром Дубина — Джонсона и т. д.) протекают часто фазно, причем нередко развивается депрессия, подобная истинным эндогенным депрессиям. Оба вида гипербилирубинемии, быть может, конституционно обусловлены. У этих больных наблюдаются также влажность рук, склонность к потливости, колебания артериального давления либо спазмы. Несомненно, ошибочно было бы считать больных, обращающихся к врачу с этими жалобами, больными неврозом. В то время как при конституциональной гипербилирубинемии имеются прежде всего функциональные нарушения, которые можно значительно смягчить соответствующей лечебной тактикой, психические нарушения при циррозе печени обратимы и доступны лечению лишь в начальный период. В этих случаях можно добиться значительных результатов длительной терапией, применяя антибиотики и ограничивая поступление белка в организм (Добжанский).
Психосоматические расстройства при язвенной болезни
Язвенная болезнь реализуется не без участия других органов и систем, например, было отмечено влияние n. vagus, хотя недавно его роль преувеличивали. Влияние ЦНС при пилородуоденальной язве проявляется тревожностью, эгоцентризмом, повышенными притязаниями, тревожно-фобическим и ипохондрическим синдромами. Нервно-психический стресс — один из этиологических факторов развития язвенной болезни.
В современной литературе появляется все больше публикаций, посвященных психосоматическим заболеваниям. Психосоматическая патология, как известно, встречается достаточно часто. Как правило, больные с психосоматическими расстройствами (язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, язвенный колит и другие болезни) лечатся в общесоматических стационарах, и почти всегда эти заболевания не излечиваются, т. к. в основе их генеза лежит психопатология, которая не учитывается лечащим врачом, а лечение не приносит желаемого результата.
Патология больных с язвами ЖКТ
У больных с язвами ЖКТ внешне поведение не отличается от нормального, но отмечается своеобразная агрессивность (диссоциация между агрессией и сдерживающими механизмами), т. е. имеет место внутриличностный конфликт.
Отличие от здоровых: более высокая степень подозрительности, обидчивость; тревожность; подавленность, печаль, неуверенность; эмоциональное застревание на некоторых состояниях; наличие агрессивных эмоций.
Клиническая картина
Больным присуща маскировка депрессии. Она сочетается со сниженным жизненным тонусом. Это преморбидное состояние, способствующее развитию ишемической болезни сердца (инфаркт миокарда).
Больные склонны к сокрытию своей патологии. 38% больных признают выраженную тревожность, у 5% больных наблюдаются астенодепрессивные состояния. Эти явления лежат в основе невротизации больных. Язвенная болезнь в преморбиде диагностируется при наличии некоторых особенностей: стремлении подавлять окружающих, вспышках агрессии, в случае неудач — склонности к алкоголизму.
Депрессивность, недовольство окружающими — все эти особенности складываются при наличии психогений в детстве, психотравм. Затем они усиливаются в зрелом возрасте. Такие больные воспитываются в многодетных семьях, являясь младшими детьми.
В школьные годы отмечается пассивное подчинение, слабое включение в конкурентную борьбу за лидерство. Дети воспитываются в условиях эмоциональной изоляции. В период до 30 лет увеличивается риск развития этого заболевания, чему способствует низкая мотивация достижения успеха. Наблюдается аффективная ригидность, т. е. застойность, негибкость в поведении. Такие больные отличаются малоподвижностью, склонны к формированию навязчивостей и сверхценных идей, используют поведенческие стереотипы, т. е. шаблоны поведения.
Психологические типы язвенных больных
Каждое психосоматическое заболевание, в том числе и язвенная болезнь желудка или двенадцатиперстной кишки, в своей основе имеет специфические психологические особенности личности, хотя считается (Alexander, 1934 г.), что «язвенного типа личности» не существует. Выделяют несколько психологических типов. Так, например, Overbeck и Biebl (1975 г.) предлагают разделение язвенных больных на 5 типов:
I. Психически «здоровый» язвенный больной: заболевает язвой в качестве единичной психосоматической реакции при массивной нагрузке и сильной регрессии «Я».
II. Язвенный больной с неврозом характера: формирование псевдонезависимых реакций при постоянном переживании обид, неудач.
III. Социопатический язвенный больной: больные со слабым «Я», чрезмерной зависимостью, заболевают при мелких внешних отказах в любви и обращении к себе.
IV. «Психосоматический» язвенный больной: личности с бедной фантазией, видят в окружающих лишь самих себя и при специфических нагрузках и кризисах привычно психосоматически реагируют.
V. «Нормопатический» язвенный больной чрезмерно ориентирован на нормативность поведения с отчетливыми ограничениями «Я». Язва возникает на фоне хронической стрессовой перегрузки.
Большинство авторов (Freyberger, 1972 г.; Balint, 1969 г.; Loch, 1963 г. и др.) выделяют 2 типа — гиперактивный и пассивный. Считается, что почти у всех больных язвенной болезнью имеет место внутренний конфликт по типу «взять—отдать» — борьба между двумя противоположными стремлениями (зависимость и боязнь открыто демонстрировать эту зависимость).
При пассивном типе больные наслаждаются преимуществами зависимости и не предпринимают шагов к самостоятельности. На первом плане у таких пациентов стоит бессознательный страх быть покинутыми. При гиперактивном язвенном типе желание зависимости сознательно отвергается. Эти больные заботятся о других, стараются быть лидерами, постоянно ищут успеха, но не находят его. Некоторые исследователи (Zander, 1976 г.) считают, что пусковым фактором является зависть — «язва возникает, когда человек с голодной установкой должен видеть, как питается другой». Известно, что еда представляет собой первое явное удовлетворение рецептивно-собирательного желания. В мыслях ребенка желание быть любимым и желание быть накормленным связаны очень глубоко.
Когда в более зрелом возрасте желание получить помощь от другого вызывает стыд или застенчивость, что нередко в обществе, главной ценностью которого считается независимость, желание это находит регрессивное удовлетворение в повышенной тяге к поглощению пищи. Эта тяга стимулирует секрецию желудка, а хроническое повышение секреции у предрасположенного индивида может привести к образованию язвы. На базе гастроэнтерологического отделения городской клинической больницы № 3 г. Воронежа проводилось обследование пациентов с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. Целью являлось изучение внутренней картины болезни и психологических особенностей больных путем расспроса, сбора анамнеза, а также использования психологических тестов. В процессе беседы особенно важно было выяснить, с чем сам пациент связывает свое заболевание.
Методика определения энеа-типов
Использовались опросники самооценки тревожности и депрессии Цунга, а также методика определения энеа-типов. Особый интерес представляет исследование энеа-типологической структуры личности, по Клаудио Наранхо. Эта методика применяется в настоящее время достаточно редко, хотя имеет ряд достоинств перед другими опросниками — пациент, например, не имеет возможности выбрать желаемые для себя ответы, так как варианты приблизительно равноценны. Этот опросник состоит из 9 вариантов по 20 утверждений. Больному предлагается выбрать из этих 9 вариантов тот, с которым он сам себя ассоциирует. В основе каждого энеа-типа лежит определенная страсть. Так, для I типа характерен гнев, II — гордость, III — тщеславие, IV — зависть, V — алчность, VI — страх, VII — чревоугодие, VIII — вожделение, IX — леность.
В процессе общения с пациентами выяснилось, что большая часть пациентов связывает свое заболевание с психологическими причинами, что подтверждается и достоверно повышенным уровнем тревожности и депрессии (в среднем на 10—15 пунктов (20—25%)) по сравнению с пациентами, которые не соотносят болезнь с психическими факторами, причем уровень тревожности на 5—7 пунктов был выше уровня депрессии. Повышенный уровень тревожности связан как с личностными особенностями пациентов, так и с нахождением больных в стрессогенных условиях стационарного лечения. Пациенты отмечали, что в домашних условиях они чувствуют себя гораздо более комфортно и свободно. При исследовании энеа-типологической структуры особый интерес представляли пациенты с IV (зависть) и VII (чревоугодие) типами, которые предположительно (в соответствии с современными концепциями психосоматической медицины) могут иметь тенденцию к заболеванию язвенной болезнью.
Пример № 1 (энеа-тип IV): пациентка К., 52 года; впервые выявленная язвенная болезнь желудка; эрозивный гастрит, панкреатит; инвалид II группы. Считает себя крайне эмоциональным человеком — «на этом фоне и развилась язва». Эрозивный гастрит в течение 30 лет. Жизнь воспринимает трагично, чувствует себя одинокой, хотя есть сын 17 лет. Три года назад от нее ушел муж, недавно умерла мать, которая была самым близким человеком. Ожесточена по отношению к другим людям. Часто плачет. Лидером быть никогда не стремилась. Эти особенности характерны для IV энеа-типа, имеющего в качестве основной страсти зависть. К. Наранхо характеризует таких людей как ищущих счастье через боль. Также очевиден пассивный тип язвенного больного.
Вероятно, эта больная является «психосоматическим» язвенником (по Overbeck, Biebl), так как обладает бедной фантазией, чувствует себя одинокой, имеет сопутствующую патологию, а язва развилась после потери объекта зависимости (матери).
Пример № 2 (энеа-тип VII): пациентка З., 55 лет; впервые выявленная язвенная болезнь желудка; эрозивный гастрит; 6 месяцев назад перенесла микроинсульт; инвалид II группы. Замужем, взрослые сын и дочь. Обстановку в семье оценивает как хорошую. Себя считает эмоциональным человеком. Считает, что язва имеет психогенную природу. Жизнерадостна, отмечает, что «все хорошо». Говорит, что в коллективе стремилась быть лидером, выделяться среди других, нравиться мужчинам.
Отмечает, что очень сильно переживает по поводу неудач. Говорит, что очень любит заботиться о других людях. Такие особенности характерны для «оппортунистических идеалистов» (энеа-тип VII), имеющих страстью ненасытность и чревоугодие. Очевиден гиперактивный тип язвенного больного. По Overbeck и Biebl, она, вероятнее всего, является язвенным больным с неврозом характера — имеет место длительное переживание неудач. Таким образом, исследование энеа-типологической структуры личности помогает лучше понять личностные особенности пациента, предсказать его поведение в тех или иных ситуациях. При исследовании выяснилось, что большая часть пациентов имеет характерные для язвенных больных типы поведения. Следовательно, при лечении больных язвенной болезнью необходимо учитывать психические особенности пациентов и проводить психотерапевтическую коррекцию.
Влияние психических стрессов на возникновение язвенной болезни
Больные были настроены доброжелательно, с удовольствием входили в контакт. Также выяснилось, что многие пациенты с язвенной болезнью перенесли в недавнем прошлом какую-либо психическую травму (развод или смерть одного из родителей). Значительная часть из них в настоящее время живет в социально неблагополучной обстановке. У больных с типичными ноющими болями в эпигастрии, выступавшими в качестве моносимптома, отмечены наименьшие психологические изменения, их отношение к болезни характеризовалось преобладанием эргопатического, сенситивного и анозогнозического типов. Жалобы на тошноту и рвоту сочетались с нарастанием невротизации, дезадаптивными тенденциями в отношении к болезни (тревожной, неврастенической и эгоцентрической) и снижением показателя качества жизни. Такие пациенты нуждаются в коррекции психического статуса для достижения психологической компенсации в фазе ремиссии ЯБДК.
Связь язвенной болезни с конституцией
Идея о тропности определенного спектра заболеваний к тому или иному конституциональному типу, регистрируемому по особенностям телосложения, принадлежит немецкой конституциональной школе. Согласно этой точке зрения, конституция больного и ассоциированная с ней реактивность организма рассматриваются в качестве предрасположения, диатеза к определенной патологии. Современные данные показывают, что при таком понимании конституции происходят ошибочные толкования в вопросе соотношения типов телосложения и болезни. Полярные соматотипы — астенический и гиперстенический — оцениваются в качестве субпатологических вместо определения их в контексте нормального распределения морфофенотипической изменчивости человеческой индивидуальности.
Второе недоразумение — понятийное, когда в термине «конституционально-генетическое предрасположение» смешивают наследственный фактор в смысле накопления мультифакториального заболевания у родственников пробанда и конституциональный фактор, который отражает организменные кондиции больного, свойства «реагирующего субстрата» (по И. В. Давыдовскому). В отношении язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки сложились представления о связи заболевания с астеническим типом телосложения. По Н. Пенде, язвенная болезнь является ярким примером конституционального заболевания, а лица с язвенной болезнью соответствуют астенико-микроспланхническому типу. Известный русский клиницист Н. Д. Стражеско считал, что «больные как бы от рождения предрасположены к язвенной болезни в силу своей астенической конституции».
Ставшая традиционной, эта точка зрения отражена во многих руководствах по гастроэнтерологии и в конституциональных исследованиях. В то же время в небольшом числе современных работ, выполненных с применением объективных антропометрических методик, это традиционное положение ставится под сомнение. А. И. Спектор с соавторами, изучая распределение основных морфофенотипов конституции среди больных язвенной болезнью, отметили, что нормостенический тип телосложения встретился в 71,4% случаев, астенический тип телосложения наблюдался у 17,6%, а гиперстенический — у 11% обследованных больных. А. А. Шептулин при обследовании большого числа больных язвенной болезнью не отметил преобладания астенического типа телосложения.
В другом исследовании была сделана выборка больных язвенной болезнью со злокачественным, прогредиентным течением. Среди этих больных преобладали лица астенического телосложения. Это подтверждает определенные конституциональные зависимости в клинических проявлениях язвенной болезни. Таким образом, можно сделать вывод, что современная конституциология переносит акцент в исследованиях с изучения частоты встречаемости отдельных конституциональных типов при различных заболеваниях на изучение причин, механизмов, клинических различий, вариантов течения патологических процессов в дифференцированных по конституциональным характеристикам группах больных.
Основной итог проведенного клинико-антропометрического исследования больных язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, ориентированного на изучение взаимоотношений между обобщенными характеристиками болезни (тип течения, сезонность обострений, возраст начала формирования язвенной болезни), факторами, влияющими на ее возникновение (пол, наследственное отягощение) и конституциональными особенностями телосложения больных, можно свести к следующим положениям. Первое заключается в возможности изменения взглядов на соотношение язвенной болезни и конституции больных ввиду отсутствия связи болезни с определенным конституционно-морфологическим типом.
Результаты исследования показали, что соматотипическая идентификация больных дает большее основание оценивать ее с точки зрения различий в клиническом проявлении, течении, сезонности обострений, возрасте формирования болезни и т. п. Прогрессирующее течение, сезонность обострений и ранний возраст начала формирования язвенной болезни связаны с астеническим соматотипом, а непрогрессирующее течение, отсутствие сезонности обострений и более поздний возраст начала болезни — с гиперстеническим соматотипом.
Эти связи, помимо факта установления статистических закономерностей, очевидно, имеют глубокий биологический смысл. Соматотип, или морфофенотип конституции, как высший уровень целостной организации человека является, с современных позиций, интегральной внешней характеристикой индивидуально-типологических особенностей динамики онтогенеза, обмена веществ и реактивности организма.
Подобно тому как симптомы и синдромы болезни отражают определенные общие закономерности звеньев патогенеза болезненных проявлений, морфофенотип выступает в качестве обобщенной, легкодоступной для диагностики объективными антропометрическими способами внешней характеристики конституционально-биологических свойств организма, условий, в которых развивается патологический процесс.
Конституциональная норма реакции, маркируемая определенным соматотипом, не изменяет сущности самой язвенной болезни с присущими ей характерными клиническими признаками, закономерностями развития и исхода, но она позволяет выяснить конституционально-зависимые признаки болезни, придающие патологическому процессу индивидуальное выражение.
Такой взгляд на роль конституционального фактора имеет большое значение для уточнения типологических проявлений в диагностике, прогнозе и терапии язвенной болезни, оценке факторов, способствующих и/или упреждающих ее развитие. Второй важный аспект полученных данных заключается в факте корреляции наследственного отягощения по язвенной болезни с гиперстеническим соматотипом и отсутствии такой корреляции при астеническом соматотипе. Согласно традиционной точке зрения, следовало бы ожидать большую генетическую отягощенность в группе астеников, что и позволило бы считать наследственно-конституциональной обусловленность язвенной болезни.
Однако в связи с полученными данными о независимости распределения частоты встречаемости данного заболевания от соматотипической принадлежности больных полученные результаты можно оценить с иных позиций.
Патогенетические различия язвенной болезни у разных конституциональных типов
Как известно, язвенная болезнь, являясь мультифакториальным заболеванием, предполагает разнообразие вклада генетической и средовой компоненты. Последнюю чаще связывают с психоэмоциональными стрессами, что дает основание считать эту патологию психосоматической. Учитывая эти представления, а также современные исследования о взаимосвязи тормозимого склада личности с астеническим соматотипом, астенических, синтонных черт с гиперстеническим соматотипом, можно предполагать существенные различия в генезе язвенной болезни при разном конституциональном типе. Очевидно, что при развитии язвенной болезни у гиперстеников locus minoris resistentiae в большей степени определяется наследственным отягощением по данному заболеванию, а действие психосоциального стрессора является триггерным механизмом для возникновения психосоматического реагирования.
Иначе, возможно, происходит формирование язвенной болезни у астеников: без соответствующей наследственной отягощенности и предполагает конституциональную предпосылку к формированию патологического очага в желудке или двенадцатиперстной кишке. Не случайно видные клиницисты обращали внимание на особенности локализации язв у лиц с астеническим телосложением. В заключение следует подчеркнуть, что конституциональный подход к изучению формирования, клиники и течения язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, являясь частью клинического обследования больного, расширяет представления о некоторых патогенетических закономерностях ее возникновения и причинах гетерогенности.
Этот подход может также позволить выделить конституционально предпочтительные профили клиники и течения язвенной болезни, оценить данные морфологии и функции желудка на основе принципов соматопсихической целостности человеческой индивидуальности.
В прессе появились сообщения нью-йоркских исследователей (St. Luke's-Roosevelt Hospital) о том, что широко применяемый при язвенной болезни желудка, гастроэзофагальном рефлюксе и других заболеваниях препарат фамотидин (квамател, гастросидин) может улучшать состояние больных аутизмом и шизофренией.
Психосоматические расстройства при заболеваниях кишечника
Функциональные расстройства желудочно-кишечного тракта, и в первую очередь синдром раздраженной толстой кишки (СРТК), относятся к одной из наиболее распространенных форм психосоматических расстройств (Смулевич А. Б. с соавт., 1998 г.).
По современным оценкам, распространенность СРТК в населении достигает 20% на протяжении жизни и 8—19% на момент эпидемиологического исследования (Drossman D. A., 1994 г.). В отличие от кардионевроза, тревожно-фобическая симптоматика представлена более тяжелыми проявлениями — признаками генерализованного тревожного расстройства (частота коморбидных функциональных нарушений со стороны желудка и генерализованного тревожного расстройства достигает 75%). Результаты многочисленных исследований достоверно свидетельствуют о высокой частоте (от 54 до 100%) и значительном полиморфизме психических расстройств у больных с СРТК (Kellow J. Е. с соавт., 1992 г.; Lydiard R. В., 1994 г. и др.). Психопатологические проявления СРТК включают невротические, истероипохондрические, тревожно-фобические (Lydiard R. В., 1994 г.; Liss J. L. с соавт., 1973 г.), аффективные (депрессивные) (Fava G. A, Pavan L., 1976 г.; Wender P. H., Calm М., 1983 г.), патохарактерологические расстройства (Марилов В. В., 1995 г.).
Однако клинические проявления психических расстройств, структура коморбидных соотношений с функциональными нарушениями ЖКТ, а также разработка адекватных методов терапии остаются предметом дальнейших исследований. Оценки коморбидных связей психических расстройств и функциональных нарушений нижних отделов ЖКТ противоречивы. По мнению одних исследователей, симптомы СРТК — следствие клинической манифестации тревожных и депрессивных расстройств (Мясищев В. Н., 1964 г.; Walker E. с соавт., 1990 г.). Другие авторы, напротив, интерпретируют психопатологические симптомы как вторичные по отношению к дисфункциям толстого кишечника либо вовсе отрицают клинически значимые связи между СРТК и психическими расстройствами (Яковенко Э. П. с соавт., 1998 г. и др.). Психическая патология при СРТК определяется истероипохондрическими реакциями (10,7%), паническим (10,0%) и генерализованным тревожным расстройством (6,4%), ипохондрическим развитием (14,3%).
Также установлен высокий уровень психических расстройств эндогенного спектра (58,5%): депрессии в рамках циклотимии — 47,1%, вялотекущая ипохондрическая шизофрения — 11,4%. Коморбидная патология толстого кишечника представлена явлениями дисбиоза (снижение общего количества нормальной кишечной флоры — 90%, условно-патогенная флора кишечника — 64%), дискинезии желчевыводящих путей (по гипомоторному типу — 40%, по гипермоторному — 10%), хроническим холециститом вне обострения (30%), дискинезией толстой кишки (по гипомоторному типу — 20%, по гипермоторному — 40%). В результате клинического анализа установлена дифференциация СРТК на 4 типа в зависимости от коморбидной психической патологии: СРТК при депрессивных расстройствах, при ипохондрическом развитии, при тревожно-фобических расстройствах, при истероипохондрических расстройствах.
СРТК при депрессивных расстройствах
Клиническая картина СРТК у большинства больных депрессией представлена сочетанием явлений гипомоторной дискинезии толстой кишки с абдоминалгиями. В ряду диспептических нарушений преобладают запоры — изолированные или в сочетании с относительно редкими эпизодами диареи. Особенности гипомоторной дискинезии у больных депрессией определяются значительным ослаблением (вплоть до полной редукции) собственно позывов на дефекацию, которые замещаются ощущением тяжести, переполнения, неполного опорожнения кишечника. Абдоминалгии формируются вне связи с позывами на дефекацию, преимущественно в проекции ободочного отдела кишечника на переднюю брюшную стенку и обнаруживают тенденцию к ограниченной миграции по ходу толстой кишки. Динамика симптомов СРТК определяется фазным характером течения депрессивных расстройств: явления СРТК манифестируют аутохтонно, одновременно с другими клиническими признаками депрессии; обратное развитие функциональных расстройств толстого кишечника происходит параллельно редукции аффекта.
СРТК формируется на фоне затяжных (более 2 лет) апатических и адинамических эндогенных депрессий, преимущественно (87%) легкой и умеренной степени тяжести. К особенностям аффективного синдрома следует отнести преобладание соматовегетативного симптомокомплекса депрессии, представленного стойким снижением аппетита, чувством неприятного (горького) привкуса во рту, значительной (более 5%) потерей в весе, явлениями поздней инсомнии и патологическим циркадным ритмом. Когнитивная составляющая депрессивного синдрома ограничивается пессимистическим отношением к состоянию здоровья, стойкой ипохондрической фиксацией на проявлениях телесного дискомфорта и нарушениях функции толстой кишки. Сопутствующая субклиническая органическая патология ЖКТ встречается более чем в 2/3 случаев и представлена хроническим бескаменным холециститом (17%), аномалиями (врожденными или приобретенными) желчного пузыря (80%) и желчевыводящих путей (гипомоторная дискинезия) — 40%. Дисбиотические изменения микрофлоры кишечника встречаются в минимальной пропорции (16%).
СРТК при ипохондрическом развитии
У пациентов с ипохондрическим развитием, в отличие от больных депрессией, СРТК протекает с преобладанием упорных — по типу идиопатических — алгий (А. Б. Смулевич с соавт., 1992 г.), абдоминальных болей (четкость и стойкость локализации болей, неизменный «предметный» характер ощущений); диспептические расстройства встречаются так же редко, как и у больных с депрессией (16,7%), но в отличие от последних, представлены диареей. В отличие от аутохтонной и симультанной манифестации при аффективной патологии, формирование СРТК у пациентов с ипохондрическим патохарактерологическим развитием предшествует патологической динамике личности и на начальных этапах заболевания обнаруживает связь с соматогенными факторами: транзиторная гастроэнтерологическая патология либо инфекционной этиологии, либо с острыми явлениями дисбиоза, требующая, как правило, специализированной помощи в условиях инфекционного или гастроэнтерологического стационара.
Особенности течения желудочно-кишечных расстройств
Однако, несмотря на сравнительно быструю (в среднем 1—2 недели) редукцию острых желудочно-кишечных расстройств и бактериального состава среды толстого кишечника, у пациентов формируется хронический СРТК. В последующем симптомы СРТК персистируют на фоне патохарактерологической динамики, квалифицированной у части пациентов в регистре личностных расстройств, у остальных — психопатоподобных изменений в структуре вялотекущей ипохондрической шизофрении. Проявления СРТК интегрируются в симптомокомплекс сверхценной ипохондрии, в структуре которого доминируют идеи восстановления здоровья — нормализации функционального состояния толстого кишечника, сопровождающиеся созданием систем ограничений в питании с постепенным исключением из рациона все большего количества пищевых продуктов. Коррекция диеты осуществляется в зависимости от выраженности абдоминалгий и телесного дискомфорта после приема тех или иных продуктов, нередко с привлечением сведений, почерпнутых из популярной литературы или от знакомых.
Развитие психических нарушений
Даже незначительное отклонение от сложившегося стереотипа питания сопровождается резким усилением абдоминалгий, метеоризмом, ощущением вздутия живота, нарушениями стула (явления психосоматического развития (Коркина М. В., Марилов В. В., 1995 г.). Подобная же избирательность наблюдается и в отношении лекарственных средств. В ряду негативных расстройств, формирующихся по мере течения эндогенного заболевания, выявляются психопатоподобные (изменения личности по типу фершробен), реже — неврозоподобные (астенические) изменения. Нарастание психопатоподобного дефекта со странностями и чудаковатым поведением сопряжено с нелепыми и вычурными диетическими схемами и другими средствами самолечения, к которым прибегают пациенты для купирования тягостных ощущений в области толстого кишечника (сильное, до образования геморрагии надавливание или удар кулаком в области проекции боли, длительное (до нескольких часов подряд) пребывание в ванне с прохладной водой и т. д.).
Неврозоподобные изменения реализуются в рамках астенического дефекта с явлениями соматопсихической хрупкости (Внуков В. А., 1937 г.) (обострение болевых ощущений и нарушений частоты стула в ответ на любые, даже незначительные интеллектуальные и физические нагрузки). Формирование астенической симптоматики сопровождается падением активности и работоспособности и в конечном итоге — дезадаптацией пациентов: снижением профессионального уровня, переходом на менее квалифицированную (и менее оплачиваемую) работу вплоть до оформления инвалидности по психическому заболеванию. Удельный вес сопутствующей хронической органической патологии ЖКТ у пациентов с ипохондрическим развитием значительно ниже, чем у больных депрессией (18% против 83%), и определяется иными расстройствами: включает ряд нарушений кишечника, которые, наряду с ипохондрическими расстройствами, также могут способствовать персистированию абдоминалгий: постинфекционный колит (6%), сочетание аномалий желчного пузыря и желчевыводящих путей (6%), дискинезия желчевыводящих путей (3%), хронический бескаменный холецистит (3%).
Развитие дисбактериоза
Дисбиотические изменения микрофлоры кишечника у пациентов с ипохондрическим развитием, напротив, встречаются чаще, чем при депрессии (41% против 16%)? и представлены более выраженным снижением уровня нормальной флоры с увеличением содержания дрожжеподобных грибов. Накопление случаев дисбиоза происходит преимущественно в подгруппе больных вялотекущей шизофренией (36% от 41%), причем явления дисбиоза носят вторичный характер и формируются в результате неадекватных мер самолечения и неконтролируемого применения больших количеств антибактериальных препаратов.
СРТК при тревожно-фобических расстройствах
Симптоматика СРТК при тревожных расстройствах выступает преимущественно в форме спонтанных спастических, стягивающих, режущих болей в области живота, сопровождающихся резкими и интенсивными позывами на дефекацию, чувством распирания, бурления в толстом кишечнике, повышенным газообразованием.
Развитие моторных нарушений
Нарушения моторной функции толстого кишечника представлены преимущественно диареей (многократный жидкий стул с чувством неполноты опорожнения кишечника); вариантов моторных нарушений толстой кишки с преобладанием запоров у пациентов с тревожно-фобическими расстройствами не выявляется. Динамика симптомов СРТК обнаруживает сопряженность с закономерностями течения тревожно-фобических расстройств. Функциональные расстройства ЖКТ манифестируют и редуцируются параллельно тревожной симптоматике. Персистирование абдоминалгий и нарушений моторики толстого кишечника отмечается в случаях хронификации тревожно-фобических расстройств. СРТК, коморбидный тревожно-фобическим расстройствам, перекрывается преимущественно с паническими атаками. Панические атаки, как правило, протекают по типу алекситимической паники: при острой выраженности болевого синдрома, даже в случаях, когда панические атаки имитируют картину острого живота, признаков витального страха не выявляется.
Другая особенность тревожных расстройств — ограниченность соматовегетативных компонентов тревоги, представленных лишь функциональными расстройствами ЖКТ, в то время как нарушения со стороны сердечно-сосудистой, дыхательной и других систем, характерные для панических атак в целом, представлены рудиментарно. В 1/3 случаев СРТК у пациентов с паническим расстройством наблюдается хронификация тревожной патологии с формированием стойкой агора- и социофобии. Симптоматика агорафобии наряду с избеганием ситуаций, провоцирующих панические атаки, включает передвижение вблизи расположения туалетов, неоднократные «ритуальные» физиологические отправления перед выходом из квартиры. Социальная фобия представлена страхом «осрамиться» перед окружающими (скоптофобия — Ф. Н. Досужков, 1963 г.) с опасениями недержания стула и громкого «урчания» в животе и сопровождается избеганием посещения общественных мест.
В спектре сопутствующих соматических нарушений у больных СРТК с паническим расстройством преобладает гастроэнтерологическая патология, сопряженная, как и собственно тревожные расстройства, с усилением моторной функции толстого кишечника (диарея, явления метеоризма), дисбактериозом (64%), гипермоторными дискинезиями желчевыводящих путей (74%) в сочетании с хроническим бескаменным холециститом (57%) и реактивным панкреатитом (11%).
СРТК при истероипохондрических расстройствах
Клинические проявления СРТК обнаруживают ряд отличий от функциональных нарушений толстой кишки при трех других типах синдрома, рассмотренных выше. Абдоминалгии, выступающие у пациентов с депрессиями и ипохондрическим развитием как монотонные мономорфные болевые ощущения в проекции толстой кишки, при истероипохондрических расстройствах отличаются полиморфизмом, неустойчивостью локализации и представлены яркими и отчетливо предметными телесными сенсациями, достигающими степени телесных фантазий (ощущение прокалывания иглой, жжение в форме шара внутри живота).
Дифференциальная диагностика
Особенности проекции и описательных характеристик болевых ощущений, как правило, позволяют легко дифференцировать их от проявлений соматической патологии. Нарушения частоты и консистенции стула представлены преимущественно (80%) диареей и не имеют четкой связи с болевым синдромом. Если у пациентов с СРТК первых трех типов речь идет о преимущественном нарушении функционального статуса нижних отделов ЖКТ, то в случаях СРТК у пациентов с истероипохондрическими реакциями абдоминалгии и нарушения моторики ЖКТ сочетаются с функциональными нарушениями других органных систем (сердечно-сосудистой, бронхолегочной и др.), причем такие сочетания могут совпадать во времени или сменяться в динамике, подчас в течение одного дня. В то время как симптомы СРТК при депрессивных, патохарактерологических и тревожно-фобических расстройствах формируются спонтанно или при участии соматогенных факторов, манифестация и экзацербации СРТК при истероипохондрических расстройствах сопряжены с психогенными воздействиями и полностью редуцируются параллельно последним в течение относительно короткого периода времени (не более 2—3 месяцев) после разрешения ситуации.
Психопатологическая симптоматика, в отличие от первых трех типов, характеризуется транзиторностью и не выходит за рамки субсиндромальных образований. Поведение — с чертами демонстративного и склонностью к чрезмерной драматизации собственного страдания. Субклиническая соматическая патология и морфологические аномалии пищеварительной системы (хронический холецистит, дискинезии желчевыводящих путей и др.) при истероипохондрических расстройствах выявляются лишь в 4% наблюдений (против 100% при СРТК с депрессивными, патохарактерологическими и тревожно-фобическими расстройствами).
Частота дисбиоза составляет лишь 8%. При этом характерного для больных первых трех типов явного и достоверного преобладания функциональных расстройств ЖКТ над нарушениями функций других органов не обнаруживается; нарушения со стороны сердечно-сосудистой (пролапс митрального клапана, желудочковые экстрасистолы и др.) и дыхательной (хронический бронхит) систем у пациентов с СРТК при последнем типе встречаются в 3% и 1,5% наблюдений соответственно.
На основании вышеизложенного можно сделать общие выводы: в спектре психической патологии, коморбидной СРТК, преобладают (58,5%) расстройства эндогенного спектра (депрессия в рамках циклотимии — 47,1%, вялотекущая ипохондрическая шизофрения — 11,4%). На втором месте по частоте стоит патология невротического регистра (41,5%), представленная истероипохондрическими реакциями (10,7%), паническим (10,0%) и генерализованным тревожным расстройством (6,4%).
Личностные расстройства (ипохондрическое развитие) выявляются в 14,3%.
Клинические проявления СРТК дифференцируются в соответствии с психопатологической структурой коморбидной психической патологии на 4 типа: СРТК при депрессивных расстройствах, при ипохондрическом развитии, при тревожно-фобических расстройствах; при истероипохондрических реакциях.
СРТК при депрессивных расстройствах (длительные, более 2-х лет, апатические эндогенные депрессии) определяется гипомоторной дискинезией (многодневные запоры при отсутствии позывов на дефекацию), сопряженной со стойкими абдоминалгиями в проекции толстого кишечника СРТК при ипохондрическом развитии (синдром сверхценной ипохондрии с идеями нормализации функционального состояния толстого кишечника, созданием систем самолечения — диета, подбор лекарств) определяется абдоминалгиями (по типу идиопатических алгий) с транзиторными нарушениями стула (сочетание диареи и запоров).
СРТК при ипохондрическом развитии в рамках вялотекущей шизофрении (малосистематизированный ипохондрический бред, психопатоподобный и астенический дефект) определяется сенестоалгиями, сенестопатиями и явлениями диареи (вследствие дисбиоза, связанного с неконтролируемым приемом антибиотиков).
СРТК при тревожно-фобических расстройствах (спонтанные панические атаки по типу алекситимической паники, явления агорафобии и скоптофобии) определяется эпизодическими (пароксизмально-подобными) явлениями гипермоторной дискинезии с императивными позывами на дефекацию, многократным жидким стулом, метеоризмом, острыми (режущими, колющими) абдоминалгиями, мигрирующими в пределах области живота. СРТК при истероневротических реакциях (психогенно обусловленные разнообразные соматовегетативные расстройства в различных органных системах с нестойкими ипохондрическими фобиями и истероформным поведением) представлен полиморфными и изменчивыми по локализации абдоминалгиями с отчетливо предметным характером (телесные фантазии), редкими и транзиторными нарушениями стула с преобладанием диареи. СРТК обнаруживает связь (за исключением СРТК при истероипохондрических расстройствах) с субклинической соматической патологией ЖКТ (70%), распределяющейся в зависимости от типа функциональных расстройств.
При СРТК у больных с депрессивными расстройствами преобладают (83%) гипомоторные нарушения ЖКТ (аномалии желчного пузыря и желчевыводящих путей).
При СРТК у больных с ипохондрическим развитием обнаруживаются (46%) явления дисбиоза, сопряженные с неконтролируемым применением антибиотиков.
При СРТК у больных с тревожно-фобическими расстройствами преобладают (80%) гипермоторные нарушения толстого кишечника на фоне стойкого дисбиоза, формирующиеся при участии гипермоторных дискинезий желчного пузыря и желчевыводящих путей.
Основным методом лечения больных с СРТК первых трех типов является комбинированная фармакотерапия с применением психотропных (транквилизаторы, антидепрессанты, нейролептики) и соматотропных (прокинетики, желчегонные, бактериальные препараты) средств. При СРТК 4 типа (больные с истероневротическими реакциями) эффективна монотерапия анксиолитическими средствами.
Лечение
Методы терапевтического воздействия дифференцируются в зависимости от характера клинических проявлений СРТК и психической патологии. При СРТК с депрессивными расстройствами наиболее эффективно (86%) сочетание антидепрессантов с прокинетиками.
При СРТК с ипохондрическим развитием наиболее эффективна (79%) комбинация атипичных нейролептиков (сульпирид, рисперидон, оланзапин) с бактериальными препаратами. При СРТК с тревожно-фобическими расстройствами наиболее эффективно сочетание антидепрессантов с анксиолитической активностью со спазмолитиками и бактериальными препаратами (76%).
Социальная реабилитация больных с СРТК предусматривает своевременную (при первых же обращениях) диагностику и адекватную терапию функциональных расстройств ЖКТ и коморбидной психической патологии (введение психотропных средств в схему лечения уже на первых этапах терапии), что позволит значительно сократить число амбулаторных визитов и длительность пребывания в стационаре.
Психосоматические расстройства при злокачественных новообразованиях
Во всех отраслях медицины ведется борьба против страшного врага человечества — злокачественных опухолей, рака. Многочисленные новые наблюдения в области психологии и психиатрии призваны облегчить работу с онкологическими больными, прежде всего — помочь понять их.
Обобщающих правил и предписаний здесь дать невозможно, поскольку задачи работы с больными, страдающими поверхностными, относительно доброкачественными формами кожного рака, будут совсем иными, чем в случае больших глубоких опухолей опасной локализации.
При работе с онкологическими больными наряду с прогностическими факторами должны взвешиваться характер органной локализации опухоли и ее физиологическое и психологическое влияние.
Само слово «рак» вызывает потрясение, особенно если диагноз оказывается неожиданным, а больной не подготовлен к такому сообщению.
Причины психических нарушений при онкологических заболеваниях
Очень многие больные раком связывали свою напряженность, страхи с малой контактностью врача, с той формой, в которой им был сообщен диагноз. Однако эта опасность угрожает больному и в случае самого тактичного поведения врача, который сообщает диагноз не больному, а его близким. Дело в том, что позднее больной узнает о своей болезни от своего родственника, который ведет себя необдуманно. В таких случаях потрясение также неизбежно. В первый момент возникает ощущение эмоционального шока, слова диагноза звучат для больного смертным приговором. Больной ошарашен, почти теряет рассудок, чувствует, что жизнь для него если и не остановилась, то осталось ему немного. Что знают больные о своем заболевании? Многие из них знают о своей болезни, принимают ее к сведению, в то время как значительная часть реагируют на сообщение отрицанием факта существования у них этой страшной болезни, нежеланием о ней знать.
Трудно скрыть правду от того, кто хочет ее узнать, рано или поздно такой человек добудет нужные ему сведения, удовлетворит свое любопытство путем расспроса соседей по палате, родственников, с помощью энциклопедий, словарей и пр. Есть больные, которые способны расспросить всю больницу, по порядку задавая один и тот же вопрос врачам, сестрам. Из результатов такого опроса они, словно мозаичную картину, складывают свои представления о болезни. Свои выводы о болезни больной может сделать на основании характера больницы (института, отделения), где лежит (например, онкологическое отделение), методов лечения (например, лучевая терапия), но главным источником информации для него, конечно, является врач.
При злокачественных новообразованиях преобладают депрессивно-параноидные состояния, иногда в виде бреда Котара, синдрома Корсакова. Психические нарушения, как правило, развиваются после оперативных вмешательств и при нарастании явлений кахексии.
Прежде всего следует отметить, что сам факт заболевания раком или даже подозрение на него оказывает сильнейшее психотравмирующее воздействие, поскольку, с одной стороны, возникает угроза жизни, а с другой — пугают всевозможные осложнения, связанные с оперативным вмешательством, с последующей инвалидизацией. Это и создает основу для развития реактивного состояния, степень тяжести которого зависит не столько от соматического благополучия, сколько от психогенных воздействий.
Клиническая картина
Клиническая картина реактивного состояния у онкологических больных в первую очередь характеризуется развитием тревожно-депрессивного синдрома. Возможны также ипохондрические реакции с истерическими компонентами, психопатоподобными расстройствами с паранойяльными установками, раздражительным и злобным настроением. В ряде случаев наблюдаются депрессивные расстройства, сопровождающиеся страхом, ажитацией, дереализационно-деперсонализационными расстройствами, упорной бессонницей, суицидальными тенденциями.
В случае благоприятного исхода после оперативных вмешательств и успеха консервативной терапии указанные расстройства претерпевают медленное обратное развитие. Этому способствует также сохранение у больных надежды на благополучный исход, даже при выраженных депрессивных и других психопатологических расстройствах. Кроме того, у многих больных обнаруживается психологическая защитная тенденция упрощать сложившуюся ситуацию и вытеснять из сознания мрачные мысли относительно исхода заболевания.
При прогрессировании злокачественного новообразования и утяжеления соматического статуса, особенно при раковых опухолях желудочно-кишечного тракта, на фоне тревожно-депрессивного состояния может развиться нигилистический бред со слуховыми и тактильными галлюцинациями (синдром Котара). Иногда развиваются амнестические расстройства с конфабуляциями и псевдореминисценциями (синдром Корсакова), а также делириозно-аментивная спутанность сознания. Для психических нарушений при злокачественных опухолях характерны астенические расстройства с выраженной аффективной лабильностью. Нередки реактивные состояния с тяжелой депрессией, когда диагноз становится известен больному. Психозы при злокачественных опухолях развиваются в случаях нарастания кахексии, а также иногда вскоре после оперативного вмешательства. Острые симптоматические психозы проявляются, как правило, делирием с нерезко выраженным возбуждением, немногочисленными галлюцинациями, иллюзиями, онирическими состояниями на высоте психоза. В тяжелых случаях, нередко в претерминальной ситуации, бывают картины мусситирующего делирия или аменции. Реже возникают протрагированные симптоматические психозы в виде депрессивных или бредовых состояний. Депрессии сопровождаются развитием тревоги, иногда тоски. Глубина и выраженность депрессии колеблются, возможны эпизоды делирия. Бредовые состояния проявляются подозрительностью, малой доступностью, отдельными бредовыми идеями конкретного содержания, тревогой, астеническими расстройствами. Развитие апатического ступора свидетельствует о крайнем утяжелении соматического состояния.
Особенности общения с онкологическим больным на разных стадиях заболевания
Начало заболевания
Важным и до сих пор все еще спорным вопросом является вопрос о том, сообщать ли больному о том, что у него рак, или нет. Возможность такого сообщения определяется многими факторами и зависит от страны, сложившихся в ней норм, от традиций лечебного учреждения, а также от установок и уровня профессиональных знаний врача. Основным правилом является то, что, если больной спрашивает об этом, на вопрос обязательно следует ответить. Если же больной вопросов не задает, то сообщать ему о болезни нецелесообразно. Особенно большой вред это сообщение может причинить неизлечимым больным, наблюдались случаи не только тяжелой депрессии, но и самоубийства.
Если наблюдается интенсивная реакция отрицания факта болезни, целесообразно укрепить больного в его мнении. Огромная ответственность ложится в таких случаях на врача, а потому сообщать диагноз больному или близкому ему лицу, которое врач считает наиболее подходящим для этого, можно только в том случае, если наличие рака доказано основательными многосторонними исследованиями (гистология). Врач принимает решение о сообщении диагноза на основании знания особенностей личности и состояния больного. В начале болезни, в период появления метастазов и в конечной стадии ситуация различна. Следует знать, что, сколько и — главное — как сообщить больному. Если не сказать больному о болезни, его активность, желание жить, конечно, будут сохранены, но тогда уже невозможно станет предупредить, например, такой серьезный, но в данном случае неправильный шаг, как женитьба.
И самое главное: не зная о болезни, больной не будет уделять должного внимания ее лечению. Обманывать больного, вводить его в заблуждение очень опасно, в какой бы форме это ни предпринималось. Раньше или позже больной все равно поймет тактику врача. Что и как сообщить больному, врач решает в индивидуальном порядке. Нельзя поддаваться провокационному поведению больного. Такие заявления, как «мне можно сказать правду», «я все выдержу», обычно не соответствуют реальному положению вещей. Кому, что и как можно сообщить, определяется только упоминавшимися особенностями личности больного, его способностью переносить нагрузки. Сообщение диагноза рака — задача только очень опытных врачей, хорошо разбирающихся в людях, способных следить за их реакциями, умеющих найти такие слова, которые не причинили бы психической травмы, не ранили бы больного.
В повседневной жизни можно найти множество форм тактичного сообщения: «опухоль», «если не примем должных мер, состояние может ухудшиться», «опухоль, но операция может помочь», «предраковое состояние» и пр. Но, к какой бы из многочисленных форм сообщения мы ни обратились, следует всегда помнить, что тревожный больной может угадать правду, многое прочесть (и читает!) по жестам и неосторожным словам врача. Конечно, больной может прийти и к ложным умозаключениям. Правду нужно дозировать небольшими порциями, помогая больному привыкнуть к сложившейся ситуации. Это часто необходимо в таких случаях, когда уже при первом обследовании приходится слышать такие заявления: «если у меня рак, я этого не переживу», «если окажусь в таком положении, покончу с собой» и т. д.
Вторая стадия
Часто, владея нужной техникой, врач может переубедить и таких больных. С точки зрения воздействия на психику больного целесообразно выделить три основных стадии злокачественного новообразования. На первой стадии в результате вовремя примененного интенсивного лечения и болезнь, и связанные с нею переживания оказываются лишь минувшими эпизодами из жизни больного (особенно если больному даже не сообщали диагноз). Если отмечается рецидив, появляются новые симптомы, назначаются новые обследования, больничное лечение, а исход болезни становится проблематичным (вторая стадия), то отмечаются и более выраженные страхи, тревога, беспокойство и другие психические реакции, о которых речь пойдет ниже. Больной думает, что лечение, которое он получал до тех пор, было напрасным. Он, словно утопающий за соломинку, цепляется за любую возможность. В таких случаях пробуется все, вплоть до знахарства. На этом этапе болезни человек нуждается в самой большой поддержке, чтобы он мог продолжать активную деятельность.
Третья стадия
Наконец, для третьего этапа, наступающего после длительных страданий, характерно все то, что было описано относительно тяжелых хронических заболеваний. У преобладающей части раковых больных отмечаются серьезные психические реакции — от страхов и тревожного состояния через страх смерти и депрессию до параноидных психозов. Важность этих состояний усугубляет то, что психическое состояние больных тесно связано с течением злокачественного процесса.
Влияние настроения больного на течение и исход заболевания
Клиницисты уже издавна упоминали роль отрицательных эмоций, депрессии, безнадежности в возникновении рака. Современные психосоматические исследования позволили выяснить роль названных факторов. Исследования подчеркивают роль конфликтов детского возраста, неудачных связей с людьми, изолированности, а также различных утрат, вызванных ими депрессий, безнадежности положения. Считается важной и неспособность дать выход агрессивным, враждебным настроениям.
Пожалуй, более едина точка зрения на роль личностных, психических факторов, их влияние на ход ракового заболевания, на его регрессию. Согласно этой точке зрения, очень многое зависит от жизнерадостности больного, от желания жить, от настроения (депрессия, уход в себя), психической защиты и пр. Опыт, накопленный в ходе работы в больнице и диспансере, показывает, что у сильных, жизнерадостных, психически более закаленных людей прогноз благоприятнее, чем у тревожных, охваченных страхами и депрессией. Судьба тех, чьи связи с людьми лучше, кто более общителен, не ушел в себя, благоприятнее, как и тех, кто сумел благодаря помощи извне пережить утрату. Из всего сказанного можно сделать весьма важный вывод. Если психические факторы играют такую важную роль в возникновении и ходе заболевания, то, следовательно, в ходе диагностической и лечебной онкологической работы психологические занятия и даже психотерапия должны занимать важное место.
Значение психотерапии в лечении онкологических больных
Механически выполняемые процедуры, например облучение, в ходе которого не произносится ни слова, конечно, не успокаивают. Часто вначале больные даже и не соглашаются на некоторые процедуры, а соответствующие беседы заставляют изменить их свое отношение к ним и к лечению в целом. Очень важно подготовить больного в восприятию сопутствующих лечению побочных явлений, которые могут быть тяжелыми (например, выпадение волос). Определенные положительные установки личности врача и сестры, их соотнесенное с реальностью оптимистическое поведение также приводит к лучшим результатам лечения. Сейчас уже появляется все большее количество сообщений об индивидуальных и групповых психологических занятиях с больными. Наряду с лечением основной болезни эти занятия помогают снять излишнюю напряженность больных, улучшить их настроение, резко изменившееся при сообщении диагноза. Тяжелую нагрузку представляет заболевание раком для всех членов семьи больного. Можно сказать, что заболевает вся семья.
В одном случае близкие испытывают неясное чувство вины, в другом — отталкивают от себя, изолируют больного. Больные дети чувствуют, что родители «покинули» их. Все это показывает, что нужно познакомиться с близкими больного, и не только познакомиться и хорошо узнать их, но и заниматься с ними. Конечно, как уже говорилось, работа с онкологическими больными означает тяжелую нагрузку и для врачей, и для сестер — для всего лечащего персонала. Для обеих сторон характерна все большая замкнутость, выход из которой может быть найден только путем бесед. Целью должно служить достижение лучшего контакта с больными, поддержание хороших отношений между работниками лечебного учреждения и ослабление или полное снятие нагрузки. Наряду с результатами новейших исследований известны и попытки профилактического применения психотерапии. Прогноз заболевания более благоприятен, шансов на выздоровление больше, если психотерапия применяется на ранней стадии заболевания или пытаются корригировать травмы и потрясения, пережитые личностью еще до заболевания раком.
Основы ведения больного, носящие психотерапевтический характер: поддержка, помощь и стимуляция. Первым шагом должно быть укрепление связей больного с внешним миром (с врачом, сестрой, членами своей семьи и пр.). Второй шаг — постоянный уход и забота, поддержка и советы, в ходе которых добиваются упрочения контактов больного со средой, его приспособления к новым условиям. Больной всегда должен иметь возможность опереться на лечащий персонал, на тех, кто стремится ему помочь (И. Харди, 1988 г.).
Психосоматические расстройства при воспалительных заболеваниях органов пищеварительной системы
В настоящее время клиника психических расстройств при воспалительных заболеваниях органов пищеварительной системы (аппендицит, гастрит, панкреатит и др.) претерпела значительные изменения. По сравнению с классическими описаниями они стали менее выраженными и стойкими. Реже встречаются развернутые делириозные и аментивные состояния с психомоторным возбуждением. Доминируют гипопсихотические расстройства.
Группы психических расстройств
На разных этапах острых воспалительных заболеваний пищеварительной системы психопатологические проявления значительно отличаются по своему характеру, поэтому целесообразно выделить следующие группы психических расстройств:
I. Инициальные нервно-психические расстройства продромального периода и периода нарастания болезненных изменений. Для начального периода острых инфекционных и воспалительных заболеваний характерны непродолжительные неврастенический, апато-абулический, апато-адинамический и апато-дисфорический синдромы.
II. Нервно-психические расстройства периода разгара болезни. Для периода основных проявлений (разгара болезни) характерны, кроме того, разнообразные гипнагогические расстройства, синдромы нарушенного сознания (делирий, аменция, оглушенность). Возможны галлюциноз, параноид, депрессивные и маниакальные состояния.
III. Нервно-психические расстройства периода выздоровления. Для периода выздоровления характерны сомато-психическая астения, церебрастения.
Выделены следующие этапы психопатологического синдромогенеза: невротический, гипопсихотический, психотический. В период выздоровления возможны как невротические, так и психоорганические синдромы.
Качество нервно-психических расстройств определяется преходящим характером, преобладанием синдромов невротических, гипопсихотических, нарушения сознания, элементами психоорганических явлений.
Психопатологические расстройства при острых хирургических заболеваниях
Классификация психопатологических синдромов
Специфических психопатологических синдромов при острых хирургических заболеваниях нет. Но имеются предпочтительные психические расстройства, выделенные по группам:
I. При генерализованном типе процесса (сепсис) — невротические, гипопсихотические состояния и психозы, чаще с синдромами нарушенного сознания (делирий, аменция).
II. При очаговом типе процесса с выраженным общим токсикозом — преобладание симптомов угнетения психической деятельности — апатии, абулии, адинамии; возможны гипнагогические психические расстройства. Психозы редки.
III. При очаговом типе без выраженных общетоксических явлений (аппендицит, мастит, гастрит и т. п.) — невротические расстройства, легкая апатия; почти не наблюдаются выраженные апато-абулические и апато-адинамические состояния. Психозы редки.
IV. При заболеваниях с церебральной локализацией — явления выключения сознания (оглушенность, сопор, кома) или синдромы помрачения сознания.
Патогенез психосоматических расстройств
В патогенезе нервно-психических расстройств при острых инфекционных и воспалительных заболеваниях имеют значение вирулентность микроорганизма, его нейропсихотропность, особенности тканевого тропизма, токсигенность, характер экзо- и эндотоксина. Определяется четкая зависимость особенностей синдромов — невротических, психотических, психоорганических от массивности заражения, интоксикации и от темпа действия вредности (острое и хроническое заболевание). В равной степени в патогенезе психопатологических проявлений играет роль реактивность организма, в частности характер вегетососудистых изменений (особенно нарушений капиллярного кровообращения).
Влияние личности больного на патогенез
Кроме того, в структуре нервно-психических расстройств при острых инфекционных и воспалительных заболеваниях определенное место занимает реакция личности на болезнь. Она отмечается главным образом на невротическом этапе развития психопатологических проявлений; на психотическом этапе ее блокируют тяжелые болезненные расстройства. Более отчетливая реакция отмечается при наличии болевого синдрома (аппендицит, панариций, отит и др.), а также при локализации процесса на лице (рожистое воспаление, фурункул). В хирургической практике особенно показательными являются нервно-психические расстройства при раневом сепсисе. Современное комплексное хирургическое и медикаментозное лечение при сепсисе резко изменило частоту возникновения осложнений и трансформировало клиническую картину — реже стали встречаться такие нозологические формы, как гнойный менингит и абсцесс мозга. По развитию неврологических осложнений при сепсисе можно выделить 2 периода: раннее возникновение нервно-психических расстройств, преимущественно невротического уровня, и позднее, с развитием клинической картины энцефалопатии — менингоэнцефалита и абсцесса мозга.
Нарушения ЦНС у хирургических больных
Изучение нервно-психических расстройств у хирургических больных показали, что нарушения центральной нервной системы многообразны и обусловлены единством патогенетических механизмов (врожденные и приобретенные пороки сердца, миастения и др.), поражением головного и спинного мозга вследствие ведущего патологического процесса (ожоги, раневая инфекция, сепсис, поражения магистральных сосудов, панкреатит и др.), осложнениями при хирургическом лечении, наркозе, ангиографии и т. д. Основные нозологические формы неврологических расстройств при сепсисе могут быть разделены следующим образом (по мере утяжеления состояния): токсическая энцефалопатия, менингоэнцефалит, абсцесс мозга. Из сопутствующих расстройств могут быть выделены периферические полиневропатии, мононевропатии и расстройства мозгового кровообращения. Энцефалопатия наблюдается у 80% больных хирургическим сепсисом.
Клиническая симптоматика энцефалопатии
Под энцефалопатией мы понимаем комплекс нервно-психических расстройств вследствие инфекционного и токсико-аллергического поражения центральной нервной системы. Развернутая картина энцефалопатии отчетливо выступает, как правило, через 2—3 недели от начала заболевания. Появляются разнообразные психопатологические симптомы как экзогенного, так и реактивного генеза с превалированием астенических расстройств. У больных отмечаются общее недомогание, слабость, вялость, повышенная утомляемость (с преобладанием физической слабости), раздражительность, головная боль, диссомнические расстройства (затрудненное засыпание, частое пробуждение, реже — повышенная сонливость). У пациентов часто наблюдаются гиперпатия, гиперстезия, астенический ментизм.
Таким образом, соматическая астения является определяющим, «сквозным» синдромом при энцефалопатии у больных сепсисом. Астенические расстройства резко нарастают после повторных перевязок или оперативных вмешательств. Достаточно редко отмечаются делириозные, аментивные, галлюцинаторно-бредовые расстройства.
Астенические расстройства нередко «затушевываются» психогенными расстройствами, которые выявляются лишь при целенаправленном расспросе; последние чаще бывают невротического уровня (слезливость, повышенная фиксация на своих ощущениях, боязнь уродства, потеря трудоспособности). Однако в ряде случаев возникают депрессивные расстройства (вялая адинамичная депрессия) со стойкими бредовыми идеями самоуничижения, отношения и даже суицидальными мыслями. Этот синдром характеризуется снижением настроения по вечерам, возникновением предсердной тоски на высоте аффекта. По мере утяжеления соматических расстройств депрессивная симптоматика, вначале близкая к чисто невротической, затем приобретает дисфорическую окраску, сочетаясь с другой психоорганической симптоматикой.
У ряда больных, обычно у молодых женщин с деформациями молочных желез после операции по поводу острого мастита, отмечаются навязчивые страхи, как правило, утрированные страхи по поводу жизни, физического состояния, телесного ущерба, потери сексуальной привлекательности. Эти навязчивые страхи не имеют приступообразного характера и не достигают состояния выраженной аффективной направленности с обильными вазовегетативными расстройствами, как это бывает в рамках невроза навязчивых состояний. У больных сепсисом навязчивые состояния чаще протекают атипично и редуцируются по мере улучшения соматического состояния. Реже наблюдается тревожно-депрессивный синдром: тревога проявляется непоследовательностью суждений, резкими переходами с одной темы на другую, тревожными руминациями, иллюзиями Мюллера—Лиера в вечернее время.
Классификация психопатоподобных расстройств при сепсисе
Психопатоподобные расстройства можно разделить на 2 группы: истероформнорегрессивные и эксплозивные. Таким образом, психогенные расстройства развиваются на фоне ведущего при сепсисе астенического синдрома, сливаясь с ним, и представляют достаточную трудность для вычленения из рамок последнего. В редких случаях, в период пика заболевания, психогенная симптоматика приобретает как бы ведущее значение, но и в этих случаях психогенные расстройства остаются на невротическом уровне и редко достигают степени психоза. По мере выздоровления и улучшения общего состояния психогенные расстройства претерпевают обратное развитие, а астеническая симптоматика остается на длительное время (до 1—2 лет после выписки из стационара). Следует подчеркнуть также роль преморбидных расстройств при сепсисе, которые оказывают определенное влияние на их характер (алкоголизм, травма, неврозы, психопатии).
Неврологические расстройства при сепсисе
Неврологические исследования выявили рассеянную микроочаговую симптоматику: нерезко выраженный менингеальный синдром; офтальмоневротические расстройства (нарушение конвергенции, нистагм, анизокория); парез VII и XII черепно-мозговых нервов по центральному типу; гипотонию; патологические знаки; рефлексы орального автоматизма. Сухожильные и периостальные рефлексы чаще торпидные, особенно угнетен коленный рефлекс. Общим признаком для энцефалопатий при сепсисе является возникновение генерализованной мышечной слабости, что нередко служит причиной нарушения походки. Отмечаются нарушения мышечного тонуса в форме гипотонии. При развитии печеночной недостаточности в ряде случаев появляются непроизвольные движения конечностей и, в частности, астериксис (так называемый «порхающий» тремор при вытянутых вперед верхних конечностях). Наблюдаются разнообразные полиморфные вегетососудистые расстройства: тахикардия, гипергидроз кистей и стоп, стойкий (чаще красный) дермографизм, неустойчивость артериального давления, пульса. Вазовегетативные расстройства перманентного и пароксизмального характера проявляются, как правило, симпатической направленностью вегетативного тонуса.
По мере утяжеления состояния больного вегетативные реакции начинают отличаться монотонностью и атипичностью. При электороэнцефалографии выявляются дизритмия корковой активности, увеличение частоты ритма, снижение амплитуды колебаний. Заживление ран, улучшение соматического состояния приводят параллельно к регрессу психопатологических и неврологических расстройств, нормализации рефлексов, стабилизации вегетативных реакций. Астеноневротический синдром медленно претерпевает обратное развитие, оставаясь на долгое время после выписки из стационара. Обращает на себя внимание, что уже в период клинического выздоровления у преобладающего большинства больных на фоне астении отмечается почти полное отсутствие каких-либо ярких эмоциональных проявлений («эмоциональная тупость», значительное уменьшение чувства сопереживания родным и близким).
Менингоэнцефалит
Достаточно частым осложнением в течении септического процесса является развитие вторичного менингоэнцефалита. Симптомология менингоэнцефалита достаточно вариабельна, нередко атипична, особенно при лечении сепсиса современными химиотерапевтическими средствами.
Клиническая картина
Заболевание возникает обычно при развернутой картине сепсиса с вечерним подъемом температуры, реже — в период реконвалесценции, при стихании клинических проявлений. Появляется интенсивная головная боль, и возникают расстройства сознания (возбуждение и бред, но чаще вялость, оглушенность, заторможенность). У взрослых редко возникают эпилептические припадки как локального, так и генерализованного характера; последнее более типично для детского возраста. Выявляются менингеальные симптомы: ригидность затылочных мышц, симптомы Кернига и Брудзинского. Имеется в ряде случаев динамика менингеального синдрома: в первые дни заболевания определяются симптомы Кернига и Брудзинского, в конце недели, при прогредиентном течении процесса, присоединяются светобоязнь и ригидность мышц затылка.
Характерным признаком являются общая гиперестезия кожных покровов и повышенная чувствительность к световым и звуковым раздражителям. Сильные звуковые стимулы могут привести к тетаническим судорогам. В патологический процесс вовлекаются черепные нервы (III, VI, VII, XII пары). Частыми симптомами являются нистагм, слабость конвергенции, анизокория, асимметрия лицевой иннервации, отклонение языка от средней линии. Сухожильные и периостальные рефлексы чаще снижены, что обусловлено, вероятно, токсическим влиянием на рефлекторную дугу. Довольно часто наблюдается гемисиндром с асимметрией рефлексов по гемитипу. Асимметрия может быть обусловлена в ряде случаев сопутствующим отеком мозга. Выявляются патологические рефлексы (Бабинского, Россолимо — кистевые и стопные, Гордона, Шеффера). Патологические рефлексы более отчетливы на стороне гемисиндрома.
Нередко обнаруживаются признаки очагового поражения головного мозга, преимущественно лобных, височных, теменных, реже — затылочных отделов, с преобладанием нарушений корковых функций в виде афатических расстройств, апраксии, акалькулии, аграфии, алексии и др., нередко сочетающиеся с рефлекторными асимметриями по гемитипу и патологическими рефлексами. Сочетание признаков фокального поражения мозга, повышенного внутричерепного давления и застоя на глазном дне заставляет проводить дифференциальный диагноз с абсцессом мозга. Нередко подобная ситуация настолько сложна, что больных переводят в нейрохирургический стационар для обследования и хирургического лечения. В редких случаях (при современных методах лечения) отмечается переход менингоэнцефалита задней черепной ямки в абсцесс мозжечка.
Неврологические нарушения при менингоэнцефалите
Неврологическая симптоматика менингоэнцефалита задней черепной ямки проявляется нерезко выраженными симптомами, которые трудно выявить при постельном режиме у больного сепсисом. Наблюдается сочетание негрубых менингеальных, гипертензивных, стволовых и мозжечковых симптомов: головная боль, рвота при перемене местоположения головы, нистагм, поперхивание, гипотония мышц, расстройства координации движений в конечностях, анизокория и др. На ЭЭГ стволовая симптоматика характеризуется следующими особенностями: изменения проявляются билатерально, синхронно; патологическая активность возникает волнообразно; частота и амплитуда билатеральных вспышек меняется в зависимости от исходного фона ЭЭГ. Иногда на фоне менингоэнцефалита происходит формирование абсцесса мозжечка, образуется рыхлая капсула. Клинически достаточно сложно провести дифференциальную диагностику между менингоэнцефалитом, абсцессом задней черепной ямки и абсцессом мозжечка. Даже компьютерная томография не может окончательно решить этот вопрос, когда на фоне процесса формируется рыхлая и нежная капсула абсцесса. При вовлечении в патологический процесс лимбико-ретикулярного комплекса на первый план выступают симпатико-адреналовые пароксизмальные перманентные нарушения.
Таким образом, развернутая картина вторичного менингоэнцефалита возникает только при сепсисе с тяжелым течением и характеризуется сочетанием менингеальных, очаговых и гипертензивных симптомов. Течение заболевания длительное, и больные нуждаются в наблюдении невропатолога и проведении курсов лечения в течение нескольких лет.
Абсцесс мозга
Классификация абсцессов мозга
Под абсцессом мозга подразумевают скопление гноя, отграниченное от окружающих тканей. По классификации И. М. Иргера (1982 г.), абсцессы мозга разделяются на:
- абсцессы больших полушарий (метастатические гематогенные, отогенные, огнестрельные);
- абсцессы мозжечка (отогенные, метастатические гематогенные).
При внедрении гноеродных микробов в мозг на первом этапе возникает очаговый энцефалит. Под влиянием комплексной терапии, включая антибактериальную, процесс, как правило, приостанавливается и поврежденный участок мозга замещается соединительной тканью; реже участок гнойного расплавления отграничивается пиогенной капсулой с формированием абсцесса. Абсцесс мозга у больных сепсисом протекает, как правило, атипично, на фоне резко выраженной астенизации. При осмотре выявляются очаговые и гипертензионные синдромы. Такое грозное осложнение, как абсцесс мозга, при современных методах лечения встречается достаточно редко.
Однако необходима настороженность, так как без комплексного лечения, включая оперативное, абсцесс мозга приводит к гибели больного (Приленский, 1973 г.).
Особенности психологии хирургических больных
Пожалуй, ни в одной отрасли медицины роль техники и практических навыков не имеет такого важного значения, как в хирургии. Благодаря развитию анестезиологии, асептики, новым достижениям в области физических и химических наук, патофизиологии и фармакологии хирургия достигла высокого современного уровня. Появилась возможность проведения операций на нервной системе и сердце. Суть, смысл и цель работы хирургического отделения — наиболее результативная и технически совершенная операция.
Хирургическое вмешательство часто производится экстренно. В других случаях больные попадают в операционную только через несколько дней после их поступления. Технические усовершенствования, все более распространяющаяся работа хирургических бригад и большое число операций — все это ведет к формированию атмосферы безличности. А потому вполне правомочны все более частые требования изменить этот безликий автоматический подход.
Недостаток времени и множество операций мешают формированию нужных контактов между хирургом и больным. А ведь больные именно хирурга считают всемогущим исцелителем. Методы хирургического лечения не требуют от больных особой активности, поведение хирургических больных более пассивно, чем в других областях медицины. Активность же самих хирургов значительно больше, чем врачей какой бы то ни было иной специальности.
В операционной их авторитет еще более возрастает. В результате кратковременности контакта с больным, затрудненности такого контакта или полного его отсутствия возможность установления доверительных отношений с больным у хирурга сведена к минимуму.
Хирургия в представлении большинства людей связана с резанием, нанесением раны, удалением части какого-либо органа, а то и целых органов.
Само вмешательство затрагивает мир чувств и впечатлений больного, его представлений о собственном теле, которое сложилось у больного и которое можно назвать «схемой представления о своем теле». Психическое равновесие после операции наряду со множеством других факторов зависит от того, насколько нарушена эта схема представлений и насколько личность способна принять, реинтегрировать новое положение вещей и последствия операции (например, после ампутации конечности). Так называемый «здоровый» человек тоже по-разному относится к операции. Возможно, что врачи давно установили, что он нуждается в операции (например, нужно бы удалить грыжу), но он все оттягивает срок вмешательства. Быть может, он делает это просто по привычке или из-за связанных с вмешательством неудобств, но нередко его удерживают страх, беспокойство, неприятные личные впечатления, серьезные потрясения, постигшие семью. Часто встречаемся мы и с отрицанием самого факта болезни.
Операция не является пустяком и для психически здорового человека. Одни воспринимают ее трагически, отдаваясь в руки судьбы. Нередка, особенно при тяжелых заболеваниях (например, при отдельных формах рака), мысль о том, почему именно я заболел так тяжело, не есть ли это наказание за какие-либо провинности и грехи.
Беспокойство, озабоченность могут быть связаны с последствиями операции, например с потерей отдельных органов (полной экстирпацией матки, удалением грудной железы и пр.). Естественно, нельзя не учитывать и реальных трудностей, связанных с дальнейшей жизнью больного.
Например, вполне вероятно, что спортсмен или актриса после операции не смогут продолжать свою обычную работу. Различные исследования и статистические данные обращают внимание на большое число психически больных людей, с которыми приходится встречаться в хирургических отделениях.
Взаимосвязь психических нарушений и хирургических заболеваний
Согласно некоторым данным, 10% всех хирургических больных (по данным отдельных врачей — даже 86%) психически нездоровы. Поэтому особенно тщательных наблюдений требует личность больных, приходящих на прием к хирургу, следует помнить и о возможной патологической мотивации, патологической направленности личности на операцию. Известны, например, невротики, которые стремятся разрешить свои проблемы именно путем операции.
Нередко истерические больные, если, по их мнению, симптомы их заболевания «недооцениваются», операцией на органах брюшной полости или удалением зоба доказывают, насколько они больны. Сколько истеричных женщин попадают под наблюдение гинеколога или хирурга по поводу симптомов острого живота! Скольким насмерть перепуганным мужьям приходилось в таких случаях стоять у постели «смертельно больных» жен! Нередко битвы между свекровью и невесткой кончаются тем, что последняя попадает на операционный стол, семья в отчаянии, а у свекрови просыпается наконец сознание тяжкой вины.
Отношение психически больных к операции
Особенно часто встречаться с такими симптомами приходится при истерии, когда больные утверждают, что на них «все испробовали, но ничего не помогло», и в конце концов выбирают названный метод оперативного вмешательства. Те операции, которые проводятся в таких случаях, мы назвали бы индуцированными: невротики и истерики с globus hystericus рано или поздно вынуждают врачей к проведению тонзиллэктомии или струмэктомии, а больные с конверсиями в области живота — к вмешательствам на органах брюшной полости. Они до тех пор ходят от врача к врачу, пока не найдут наконец такого хирурга, который согласился бы их прооперировать. Иногда складывается драматическая ситуация: в два часа ночи «Скорая помощь» доставляет больного, и при симптомах острого живота проводится аппендэктомия.
Статистические данные подтверждают, что у невротиков аппендэктомия проводится чаще, чем у людей со здоровой нервной системой. В психиатрической практике изо дня в день приходится встречаться с такими больными, в анамнезе которых фигурируют операции, явно проведенные без достаточных на то оснований. Диагностические трудности могут вызывать и депрессивные состояния. Различные телесные эквиваленты психических симптомов, вегетативные симптомы (особенно в области живота) могут привести к хирургическому вмешательству. За стремлением к операции может скрываться и патологическая болезненная фантазия. Например, больной-гомосексуалист во время психотерапии признался, что обращался к хирургу с просьбой прооперировать его, «сделать его женщиной», и только тогда он «выздоровеет».
Опасны и такие случаи, когда на операционный стол из-за «невыносимых» болей, вызванных, скажем, хроническим холециститом, попадают наркоманы, которые с радостью переносят тяжелую операцию, лишь бы получить желанную инъекцию наркотика. Операция и сама по себе может способствовать вспышке психоза. Естественно, что хирургу не раз приходится встречаться с психопатами, алкоголиками, параноидными больными, у которых (с учетом особенностей их личности и патологических изменений психики) показания к операции следует выдвигать только после тщательного взвешивания всех pro et contra Особенно это относится к таким больным, которые перенесли очень много операций и у которых возникла своеобразная страсть к оперативным вмешательствам.
Таковы психопаты, тяжелые невротики, которые, как подтвердили наблюдения, подобным путем пытаются спастись от идей самообвинения, от преследующего их сознания тяжкой вины. Некоторые врачи считают таких больных тяжелыми мазохистами. Их называют еще «хирургическими наркоманами», а бесконечные вмешательства, которым они себя подвергают, — «полихирургией». Новейшие сообщения подчеркивают, что эти больные таким путем стремятся освободиться от патологических переживаний, разрешить свои мучительные проблемы.
Следует сказать несколько слов в защиту душевнобольных, умственно неполноценных людей, попадающих на операционный стол. Все еще распространен взгляд, сторонники которого чуждаются помещения таких больных (хронических шизофреников, олигофренов в степени имбецильности) в открытые отделения. «Как они будут вести себя после операции, смогут ли приспособиться к режиму хирургического отделения?» — всегда возникает множество подобных вопросов.
Часто психиатрам приходится вступать в довольно жесткую полемику, чтобы убедить хирурга провести операцию таким больным в обычном хирургическом отделении. И — о чудо! — обычно не происходит ничего необычного, особенно если к таким больным относится без предвзятости, стремясь понять их. Отрицательное отношение, недоверие, обидные замечания всегда способствуют тому, чтобы оправдались все сомнения, связанные с такими больными, поскольку в нездоровой атмосфере плохо ведет себя даже самый спокойный больной. При хорошей анестезии, совершенной технике вмешательства и соответствующем поведении лечащего персонала обычно и результат будет благоприятным. Комплексная лечебная деятельность в хирургии основывается на контактах между хирургом и больным.
Роль врача в формировании правильного отношения больного к операции
Хирургическим больным приходится бороться с нелегкими превратностями судьбы, переживать немало волнений и конфликтов. Наряду с постановкой диагноза очень важно выслушать больного, оценить его личность. Работа врача и сестры — не лишняя нагрузка, в результате контакта с больными они получают возможность для таких наблюдений, которые оказывают неоценимую помощь, например при возникновении осложнений. Одним из методов создания контакта с больным служит беседа с ним о его болезни, в ходе которой хирург может узнать о том, какие надежды связывает больной с предстоящей операцией, с выздоровлением. Врач в ходе такой беседы должен сообщить больному о реальных возможностях, проинформировать его обо всем необходимом в связи с операцией, тем самым подготавливая столь необходимое сотрудничество. Может возникнуть необходимость отговорить больного от операции, более того, даже запретить ее, как в случае полихирургии, когда больных приходится отправлять к психиатру или психотерапевту.
Важность консилиума специалистов, сотрудничество врачей разных специальностей все более выдвигаются на передний план. В Венгрии есть лечебные заведения, где в хирургическом отделении работает свой психиатр, и его деятельность считают необходимой. Психиатр может оказать неоценимую помощь в деле избежания послеоперационных осложнении, в определении возможных противопоказаний для вмешательства. Необходимость в тщательном отборе, продуманной диагностической селекции больных подчеркивается тем наблюдением, что у 44% хирургических больных с послеоперационными осложнениями наблюдаются психические заболевания. Прежде всего это аномалии поведения и психопатии. Такие больные причиняют много хлопот (И. Харди, 1988 г.). Консультация психиатра необходима в следующих ситуациях: при любых затруднениях с постановкой диагноза и выбором лечения; перед хирургическим вмешательством, заведомо сопровождающимся психической травмой (трансплантация, ампутация, нейрохирургическая операция); для решения вопросов, касающихся вменяемости больного (согласие на операцию), его дееспособности или принудительного лечения (Дж. Флерти, Н. Миллер, 1998 г.).
Предоперационная психологическая подготовка больного
Особо следует остановиться на предоперационной подготовке. Ключевой проблемой в этом случае является страх больного перед операцией. Определенная боязнь хирургического вмешательства естественна и у больных со здоровой нервной системой. Больной может бояться очень многого: самой операции, связанных с ней страданий, боли, последствий вмешательства, он может опасаться за ее исход. Естественным является и страх перед наркозом, о чем речь пойдет ниже. Об опасениях больного мы узнаем обычно с его собственных слов. Однако они могут проявиться и косвенно, через вегетативные признаки: потливость, дрожание, ускоренная сердечная деятельность, понос, частое мочеиспускание, бессонница и пр. Могут наблюдаться кошмарные сновидения, связанные с операциями, ампутациями и т. п. Такие страхи могут быть перенесены и на личность самого хирурга: больной начинает его бояться («очень уж он строг»).
Больной может внушить эти опасения и своим родным, которые могут впасть в панику и своим беспокойством помешать работе, направленной на излечение больного. Целесообразно выделить два основных типа проявления страха перед операцией: при первом типе все симптомы этого состояния проявляются в самом поведении больного, громко выражаются им. Обычно работа с такими больными не сопряжена с особыми трудностями, поскольку их легко успокоить, если есть хороший контакт с ними и используются должные методы. Гораздо сложнее работать с хладнокровными, рассудительными, дисциплинированными больными, страхи у которых могут проявиться в неожиданной форме: в виде тяжелых вегетативных осложнений (кризов, коллапса, шока) или неожиданных и необычных по форме психопатологических манифестаций.
Страх больного усугубляется средой, в которую он попадает в больнице, оторванностью от семьи, режимом, множеством незнакомых людей (соседей по палате), которые усердно стараются «отвлечь» его. Больные не скупятся на информацию, но перенесшие операцию, как правило, склонны слишком преувеличивать все, что случилось с ними. Конечно, обсуждению подвергается и личность хирурга, больные сообща оценивают обстановку. Они могут крайне неблагоприятно воздействовать друг на друга. Важной темой таких разговоров являются рассказы о том, что наркоз был неудачным и врач «резал по живому».
Причины отказа от операции
Иногда больным приходится идти и на определенные жертвы. Отказ от операции может произойти по многим причинам: его могут вызвать болезненные впечатления, связанные, например, с тем, что один из родственников больного скончался от такого заболевания. Чаще всего отказ от операции происходит на фоне психопатических или тяжелых невротических реакций. Отказ от операции может произойти и из-за отсутствия должного контакта между хирургом и больным (например, у истеричной и очень примитивной больной). Особенно часто отказ от операции приходится наблюдать у пожилых больных. Причиной такого отказа часто являются возрастные изменения психики: «Зачем мне это? И так осталось немного».
Наряду с работой, которую проводят врачи с такими больными в индивидуальном порядке, часто необходима и помощь близких больного (вплоть до юридического согласия на операцию, подписываемого вместо больного). Что можно сделать в борьбе со страхом перед операцией? Некоторые считают, что если на это не обращать внимания, то страха не будет, что при современной лекарственной терапии заниматься этим вопросом не стоит. Опровергать подобные взгляды излишне. Стесненность, трепет и страх — «серые сестры боли» (И. Керн, 1966 г.). Неслучайно отмечено, что для наркотизации спокойного больного требуется гораздо меньшая доза наркотика. Первой стадией подготовки к операции является сбор анамнеза, установление хорошего контакта с больным, способность понять его (И. Харди, 1988 г.).
Значение психиатрического анамнеза в лечении хирургических больных
В истории болезни каждого больного, которому предстоит хирургическая операция, должен быть отражен психиатрический анамнез: любые случаи обращения к психиатру в прошлом и перенесенное лечение; имевшие место в прошлом галлюцинации, бредовые идеи, симптомы депрессии и тревожных расстройств; пристрастие к алкоголю, употребление наркотиков (в том числе лечение наркотическими анальгетиками); осознанные больным изменения памяти, ориентировки, суждений; психотравмирующие ситуации (недавняя смерть близкого человека, потеря работы и т. п.). Семейный анамнез должен содержать сведения о психическом здоровье ближайших родственников: перенесенные заболевания, случаи госпитализации, лечение, наркомания, алкоголизм, случаи самоубийств. Оценивают уровень социально-трудовой адаптации больного (от повседневной деятельности до выполнения семейных и профессиональных обязанностей).
Описание психического статуса должно включать оценку внешнего вида, поведения и контактности больного, ориентировки (во времени, месте, лицах и собственной личности), памяти (немедленное и отсроченное воспроизведение, память на давние события), уровня интеллекта, внимания и сосредоточенности (метод вычитания из 100 по 7), суждения и абстрактного мышления (способности к обобщению) (Дж. Флерти, Н. Миллер, 1998 г.).
Роль личного контакта врача и больного в успешном лечении
Работая с больным, мы узнаем, что означают для него болезнь и операция. Разъяснительную работу перед операцией всегда нужно проводить очень осмотрительно, в соответствии с особенностями личности больного и его запросами. Если хорошо обоснованное сообщение может оказаться очень полезным, то схематичная бестактная информация очень вредна. В ходе углубленной беседы с больным открывается возможность собрать семейный анамнез, узнать о заболеваниях и возможных хирургических вмешательствах у родственников больного. В ходе такой беседы можно познакомиться с соображениями больного относительно предстоящей операций.
В ходе беседы открывается возможность изменить подобное представление об операции. Личный контакт с больным позволяет обратить внимание на мир чувств больного, на испытываемые им страхи, опасения, на его отношение к предстоящей операции. Внимание к эмоциональным факторам означает дальнейший шаг в психотерапии, связанной с операцией. Некоторые врачи в таких случаях используют различные расслабляющие упражнения, даже гипноз. С техникой современной анестезиологии органически связана медикаментозная подготовка. Несмотря на то, что такая подготовка к операции широко распространена и является чрезвычайно ценным и серьезным подспорьем, она все-таки не заменяет личного контакта с больным, психологической подготовки, так называемой психологической премедикации. Много проблем возникает в связи с анестезиологией. Как уже упоминалось, многие больные боятся наркоза, боятся беспомощности, потери сознания, опасаются удушья, ужасных впечатлений, страшных снов, боятся, что под наркозом будут говорить глупости, выболтают свои секреты, будут вести себя не так как следует. У повторно наркотизируемых больных могут сказаться и прежние впечатления, пережитые страхи. Следует подчеркнуть, что изменение состояния сознания во время наркоза может сделать больных восприимчивыми к психическим вредностям. Хотя восприятие действий и заявлений окружающих во время дачи наркоза не осознается, позднее этот факт может стать источником беспокойства и страхов.
Особенности послеоперационной психологии больного
Проводились исследования относительно того, насколько важно соблюдать осторожность при наркозе. Во время операции произносились слова, которые могли оказать травмирующее воздействие на психику оперируемых. Больные, находившиеся под наркозом (10 человек), исследовались с помощью метода электроэнцефалографии. У части больных впоследствии с помощью гипноза удалось вынести услышанные слова на поверхность сознания. Было доказано, что отдельные замечания даже в ходе такого глубокого сна могут доходить до сознания и оказывать воздействие на личность больных. Следовательно, и таким путем могут возникнуть психические поражения. Пробуждение после наркоза, возвращение к жизни, к свету производят такое впечатление, словно человек заново рождается. Очень благоприятное воздействие оказывает внимательное отношение медицинской сестры к пробудившемуся больному: выполняя его просьбы, она помогает ему возвратиться в состояние ясного сознания.
При пробуждении необходимы тишина и покой; шум или другие неприятные физические раздражители мешают пробуждению больного. Все это указывает на важность тактичного обращения с наркотизированными больными. Поскольку наркотизированные больные очень чувствительны к различным вредным воздействиям, все произносимые в их присутствии слова приобретают особое значение. Все вышесказанное обосновывает новые требования в отношении деятельности анестезиолога: для его работы недостаточно знаний в области патофизиологии, фармакологии и т. д.; в своей работе он не может обойтись без глубокого знания человека в целом, без непосредственной работы с ним. Если анестезиолог изучил больного, вошел в контакт с ним, то его работа будет значительно результативнее. Истинной цели своей деятельности — снятия боли — он гораздо лучше сможет достигнуть, смягчив страхи и опасения больного.
Психологическое воздействие операции на самочувствие больного
Новейшие наблюдения показывают, что следствием этого является не только сокращение необходимой дозы наркотизирующего средства, но и более легкое утоление болей после операции. Значительная часть операций может оказаться эффективной даже в тех случаях, когда для их проведения не было должных объективных показаний, иначе говоря, когда картина, объективно отмечаемая при вмешательстве, не обосновывает надобности в нем. Многие в таких случаях говорят об операциях «плацебо» (по аналогии с таблетками-пустышками, не содержащими никакого действующего вещества, нейтральными по отношению к болезни, при которой выписываются), то есть о хорошем психологическом воздействии, вызываемом самим фактом проведения хирургического вмешательства. Больные раком после вскрытия брюшной полости, даже если ничего не предпринималось, чувствуют себя значительно лучше.
Подобное воздействие оказывает оперативное вмешательство и у невротиков и психопатов, но только на время. Это понятно: ведь фантазии больных реализуются, их жалобы попытались устранить самым эффективным методом — операцией! При таком псевдолечении временно ослабляются чувство вины, вызванное им беспокойство больных, их страхи и стесненность. Ведь они спасены от «смертельной опасности», побывали в центре внимания, в свете рефлекторов в полном смысле этого слова. Возможна, конечно, и обратная ситуация. Больные предъявляют требования, обвиняя врачей в том, что причиной всех неприятностей была операция и т. п. После операции также нередки психологические и психопатологические проблемы. Операция даже при абсолютно здоровой нервной системе может оказать патологические воздействия. Интенсивное физическое вмешательство, иногда гипокалиемия, гипопротеинемия, обезвоживание, гипонатриемия и пр. могут вызвать адинамию, тяжелую усталость. Больной уходит в себя, занят только собой.
Причины послеоперационных психических расстройств
Возникновению послеоперационных психических расстройств могут способствовать ограничение подвижности, стесненность, поддержание определенного положения тела, вынужденная тишина и изоляция. При хорошей психологической подготовке больных, установлении хорошего контакта лечение проходит в благоприятной атмосфере, а послеоперационные осложнения психиатрического характера встречаются реже. Особое внимание следует обратить на отдельные формы страхов, стеснение и беспокойство, возникающие после операции. Если перед операцией такие переживания обычны, то их появление после операции должно расцениваться совсем иначе. При этом у больных на 3—4-й день после операции получают выход те напряжения и страхи, которые до тех пор сдерживались. Такие хирургические больные постоянно заняты перенесенной операцией, многократно рассказывают о происшедшем, обсуждают подробности.
Наиболее частые послеоперационные психические расстройства
«Физическое состояние не дает оснований для жалоб» — такие слова часто приходится слышать при задержке мочи, запорах, рвоте после операции. Все эти симптомы также могут являться формами проявления сдерживавшихся ранее страхов, напряжения. Послеоперационные невротические жалобы отмечаются в тех случаях, когда данная ситуация и сама операция затрагивают глубокие эмоциональные нарушения, активируют конфликт. Другим наиболее частым осложнением после операции является депрессия. Уже упоминалось, что возникновению ее может способствовать и объективное состояние больного после операции. Еще одним частым осложнением, особенно у людей преклонного возраста, является послеоперационный делирий. Появляются психомоторное возбуждение, беспокойство, нарушение ориентации, галлюцинации, бредовые идеи. Психотическая реакция может быть и «тихой». Такие больные обычно не беспокоят окружающих, их болезненное состояние отмечается только тогда, когда к ним обращаются.
При развитии делирия непростую проблему представляют и алкоголики. Наряду с применением современных лекарственных средств для таких больных очень важен хороший уход, заботливое отношение, поиск контактов с ними. В послеоперационный период может наблюдаться и вспышка шизофрении, даже если операция была проведена на основе относительно объективных показаний, а не патологических устремлений больного. Для предупреждения психиатрических осложнений необходимо после хирургического вмешательства побеседовать с больным, рассказать ему о результатах операции, попытаться рассеять его страхи, сомнения; всегда полезно знать, чем эти страхи вызваны.
Факторы, влияющие на психическое состояние больных после операции
Практика показывает, что на основе предварительного учета определенных факторов можно получить прогностическую информацию о психическом состоянии больных после операции.
Удручающе действуют, а потому могут быть очень опасными стойкие впечатления, связанные с хирургическими вмешательствами или болезнями (например, смерть одного из членов семьи после операции или трагический исход подобного заболевания). Отсутствие нижеперечисленных факторов весьма неблагоприятно в прогностическом отношении:
I. Хороший контакт врача и больного.
II. Склонность больного к словесному выражению переживаний страха и беспокойства, своих опасений.
III. Хорошие отношения больного с окружающими людьми.
IV. Благоприятные условия жизни, семейная обстановка, на которых не отражается факт проведения больному операции.
V. Способность больного легко приспосабливаться к новой обстановке.
VI. Сильная и зрелая личность больного.
Обобщая, можно сказать, что чем лучше была подготовка к операции и контакт с больным, чем благоприятнее свойства его личности, тем менее вероятно возникновение психиатрических осложнений. С развитием хирургии открылись широкие перспективы в области оперирования больных преклонного возраста. Естественно, что в таких случаях требуется большая осторожность и осмотрительность. Кроме основательного соматического обследования и подготовки к операции, целесообразно учесть и то, что именно психические изменения могут быть первыми симптомами таких расстройств, как недостаточность мозгового кровообращения, начинающиеся процессы размягчения головного мозга, сердечная недостаточность, скрытые поражения печени. И здесь мы встречаемся со множеством психологических проблем.
Послеоперационные психические нарушения у пожилых больных
Так, например, при переломе шейки бедра сама травма вызывает значительное эмоциональное потрясение. У стариков она может привести к нарушениям мозгового кровообращения. В случае операции новое окружение, отрыв от привычной среды, от привычного образа жизни тоже могут повлечь за собой подобные расстройства. У людей преклонного возраста и последствия оперативного вмешательства проблематичны именно из-за затрудненного приспособления к новому, к переменам в привычном образе жизни. Согласно статистическим данным, у 25% больных, оперированных в преклонном возрасте, после хирургического вмешательства наблюдаются различные осложнения. Эти осложнения возникают прежде всего на почве нарушения обмена веществ, токсических воздействий, расстройств кровообращения.
У людей преклонного возраста после операции могут возникнуть депрессивные и параноидные состояния. Многие предлагают проводить после операции профилактическую психотерапию. Таким путем создается почва для хорошего контакта и сотрудничества с больным. Пребывание больных преклонного возраста в больнице должно быть как можно более непродолжительным, родные должны чаще навещать больного. Таких больных следует размещать в небольших палатах, стремиться создавать вокруг них здоровую обстановку. По возможности следует разрешать пожилым больным пользоваться своими личными вещами. Ни в коем случае нельзя лишать их очков, слухового аппарата, отсутствие которых мешает установлению контактов с окружающими.
При необходимости следует назначать психотропные препараты, которые оказывают большую помощь в работе с больными преклонного возраста: например, применение успокаивающих средств до и после операции. Добросовестная работа врачей и сестер, здоровая атмосфера в лечебном учреждении способствуют тому, чтобы к жизни вернулись полноценные люди, а замечательные возможности хирургии проявились во всей их полноте (И. Харди, 1988 г.).
Страх и канцерофобия
Проблему переживаний страха и тревоги в связи с поведением и деятельностью персонала лечебного учреждения мы считаем одной из центральных проблем психологии работы с больными. В норме страх служит цели избежания опасности, являясь защитной реакцией организма.
Например, при виде бешено мчащегося автомобиля человек бросается в сторону, он укрывается от пулеметного огня и т. д. Однако очень часто можно наблюдать случаи, когда чувство страха по своей силе не соответствует вызвавшей его опасности или вообще возникает при отсутствии реальной опасности, как правило, дополнительно сопровождаясь вегетативной симптоматикой (потоотделение, дрожь и пр.). В таких случаях говорят о страхах, которые возникают в результате болезненных причин; с реальной ситуацией они совсем или почти совсем не связаны.
Типичным примером таких страхов может служить боязнь физически здорового сильного человека заболеть раком желудка. Мотивированные и немотивированные страхи очень трудно различить (есть исследования, которые вообще не считают это нужным). Известно, что пролонгированные состояния страха, возникающего по реальному поводу, могут привести к беспричинным переживаниям страха, как бы к обособлению этих переживаний от реальной причины, их вызвавшей. Важность изучения переживаний страха, возникающих в связи с каким-либо заболеванием, особенно раком, обусловлена частотой встречаемости этих переживаний. Очень важно изучить пути и формы проявления этих переживаний, а также возможности борьбы с ними. Истинная гуманность проявляется именно в том, как мы подходим к человеку, охваченному переживаниями страха.
Проявления страхов больного
Познакомимся с психической и соматической стороной переживаний страха и тревоги. Простейшим методом является беседа с больным, в ходе которой он рассказывает о своих страхах и опасениях. Как правило, большинство заболеваний вызывает страх. Форма его проявлений зависит от особенностей личности. Страх может повлечь за собой озабоченность, взволнованность, возбуждение или, наоборот, внутреннее оцепенение, заторможенность, своеобразный «паралич». Страхи, не связанные с реальным объектом внешней среды, могут сопровождаться различными реакциями, побуждая больного к движению, «спасению», вызывая возбуждение, скачку мыслей, растерянность и даже спутанность сознания. Противоположным феноменом являются состояния оцепенения.
Разновидности страхов
Страхи могут быть поверхностными и глубокими в зависимости от вызвавшей их причины. Они могут возникать по следам свежих потрясений, в результате перенапряженности, глубоких эмоциональных конфликтов, невротических или иных патологических процессов.
Большие затруднения часто связаны с тем, что страхи, кажущиеся поверхностными и неглубокими, в результате простого убеждения, разъяснения не рассеиваются и больной вновь и вновь возвращается к своим переживаниям (вызванным той же или уже совсем другой причиной). Таким образом, выясняется, что кажущиеся поверхностными переживания страха на самом деле являются симптомами более глубоких патологических процессов.
Часто при этом отмечается внутренняя напряженность, что также является составной частью тревожного состояния. Напряжение может перейти на мышцы, при этом усиливается их тонус. Становится неподвижным («мертвым») лицо. Следует обратить внимание и на то воздействие, которое подобные переживания оказывают на состояние личности больного и его мышление. Часто на практике в ходе лечебной деятельности многие не понимают, как разумные люди «могут так себя вести», «почему спрашивают по сто раз на дню об одном и том же».
Дело в том, что переживания страха могут оказывать и общее затормаживающее действие, сужать критическое, логически ясное мышление. В таких случаях больные уже не располагают той свободой мышления и богатством его содержания, которые были для них характерны раньше.
Влияние страхов на личность и поведение больного
Подобное воздействие может быть настолько серьезным, что значительно снижается уровень умственной деятельности, разумные люди начинают «глупо» себя вести, с трудом поддаются уговорам, а в самых тяжелых случаях можно наблюдать и псевдодеменцию. Переживания страха и тревоги влияют и на эмоциональную жизнь, вызывая подавленность, депрессию. С другой стороны, и депрессивные состояния часто сопровождаются переживаниями страха и тревоги. Сильные переживания страха отражаются на личности больного в целом, в том числе и на умственной деятельности, возникают более примитивные проявления личности, более примитивные реакции, чем они были характерны для данной личности до того. Такие изменения личности принято обозначать как ее регрессию.
Это позволяет понять часто наблюдаемое в ходе заболевания поведение взрослых людей, скорее свойственное детям: плаксивость, вечные жалобы, нытье. Могут наблюдаться агрессивность, требовательность, придирчивость, часто в самых грубых формах. Общая неуверенность, чувство беспомощности, различной силы переживания страха и тревоги ведут к особому душевному состоянию (даже при отсутствии какого бы то ни было психического заболевания). Больные, страдающие переживаниями страха и тревоги, часто видят ужасы там, где их вовсе нет, болезненно реагируют на самые безобидные слова, часто придавая им прямо-таки гибельное для себя значение. Переживания страха и тревоги могут быть эпизодическими, бесследно исчезающими, но могут явиться и началом длительных невротических или психических заболеваний.
Защитные реакции больного при фобиях
Больной может защищаться от таких переживаний различными формами гиперактивности, начиная от усиления умственной деятельности (усиленной работы мышления, например чтения множества специальной литературы) до самых различных форм внешней деятельности (беготни от одного врача к другому, приема множества лекарств и пр.). Нередко в таких случаях больные ищут спасения в алкоголе, становятся наркоманами в результате чрезмерного приема лекарств. Переживания страха и тревоги могут завести больного в мир мистики и суеверий. Не раз приходилось наблюдать больных, которые наделяют врачей чудодейственной силой.
Реальное доверие к лечащему врачу перерастает в слепую веру, лишенную всякой критики. В различных исследованиях по психотерапии и медицинской психологии очень часто пишут о стремлении опереться на какой-либо авторитет.
Это психологически понятно, поскольку данное явление имеет очень важное практическое значение. Поиск опоры — инстинктивная потребность человека с древнейших времен, ею обладают даже грудные дети. Этот инстинкт — также одна из форм проявлений страха, но в то же время и защитная реакция. Его не утрачивает и взрослый человек. В различных ситуациях (при напряжении, потрясениях, сильных страхах) этот инстинкт выступает на первый план.
Переживания страха могут иметь и соматические проявления (обеспокоенное выражение лица, тревожный, блуждающий взгляд, неразборчивая, бессвязная и беспокойная речь; больные говорят очень быстро, тараторят).
Вегетативные нарушения при страхе
Однако самыми значительными являются сопутствующие переживаниям страха вегетативные проявления: повышенная потливость (прежде всего — ладоней, подмышек, ступней, лба), расширение зрачков, дрожание рук, а иногда и всего тела, усиление сердечной деятельности, учащение пульса. Больной бледен, сосуды кожи сужаются, кровоснабжение сердца, легких и мышц повышается. Печень транспортирует в кровь большое количество сахара, необходимое для мышечной деятельности. Повышается и мышечный тонус (часто это проявляется в ощущении напряжения мышц), иногда происходит спазм мочевого пузыря и кишок, чем и объясняется их внезапное опорожнение (внезапная дефекация или мочеиспускание при страхе).
Переживания страха не всегда постоянны, они проявляются приступами. Гораздо труднее распознать патогенез вегетативных и соматических симптомов, сопровождающих эти переживания, если они появляются самостоятельно. В таких случаях обнаруживаются обычно только вегетативные симптомы, такие, как приступообразная потливость, дрожание; переживания же самого страха внешне никак не проявляются. Более длительные переживания страха могут вызывать изменения деятельности всего организма в целом. Сердцебиение, учащенный пульс, приступы тахикардии — таковы формы его воздействия на сердечную деятельность. Могут возникнуть чувство сдавления в грудной клетке, удушье, боли в животе, кишечные спазмы, метеоризм, понос, расстройство мочеиспускания, мышечные подергивания, дрожание.
Классификация переживаний страха и тревоги
Переживания страха и тревоги могут быть классифицированы на основе их продолжительности на острые и хронические. Острые переживания страха вызываются конкретными чрезмерными перегрузками организма, например заболеванием (в этих случаях речь обычно идет о временных явлениях). С хроническими формами проявления страхов можно встретиться при длительных, глубоко укоренившихся в личности больного невротических изменениях, наступивших в результате воздействий в раннем детском возрасте, пережитых потрясений. Очень важной формой являются витальные страхи, источником которых служит само тело больного.
Современные исследователи приводят наблюдения о важности соматических, нейрофизиологических, химических, гормональных факторов, связанных с переживаниями страха. Придается особое значение затылочной доле, промежуточному мозгу и лимбической системе. Мучительное беспокойство и страх принимают выраженную форму в случае фобий. Беспричинные переживания страха и беспокойства могут быть и свойством характера человека. Обычно такие люди стеснительны, боязливы, тихи, это «неудачники» больничных палат: им вечно достаются дырявые рубашки, плохие кровати, под ними ломаются стулья, они постоянно проливают пищу, часто прекращают лечение по неизвестной врачу причине (например, больной стесняется сказать врачу, что невеста собирается разорвать помолвку в его отсутствие). Своей скрупулезностью, бесконечной обеспокоенностью и вопросами они привлекают к себе внимание людей, будь то соседи по палате, коллеги по работе и пр. У таких невротиков страхи могут иметь различные формы проявления.
Психические нарушения при длительно существующих страхах
Защитные реакции измененной личности сложным образом переплетаются с хроническими страхами, закрепившимися в поведении больного: он становится неуверенным, раздражительным, лабильным, трудно устанавливает контакты с людьми. Такие больные могут стать очень недоверчивыми, неспособными к контакту с лечащим персоналом. Обычно они жалуются на то, что «ими никто не занимается», часто не соблюдают больничного распорядка, с ними очень трудно работать. Очень важно остановиться на проблеме часто наблюдающейся в повседневной жизни ипохондрии. Такие больные без всякой причины и логических оснований (или при малейшем на то основании) предполагают наличие у них различных онкологических заболеваний, вынуждены заниматься ими.
Ипохондрики отворачиваются от окружающего мира, замыкаются в себе, вся их жизнь оказывается сосредоточенной на болезни, они постоянно наблюдают за работой больного органа. Такие больные посвящают своему заболеванию всю жизнь, все свое время, постоянно измеряя кровяное давление, считая пульс, бесконечно повторяя различные исследования: рентгенологические, эндоскопические, лабораторные. Постоянная настороженность, наблюдение за деятельностью желудочно-кишечного тракта могут вызвать незначительные функциональные изменения, например запоры или диарею. Больной с обостренной чувствительностью преувеличивает эти изменения, считая их доказательством тяжелого заболевания.
На все попытки разубедить его готов ответ: «Отчего же тогда болит живот? Почему мне ничто не помогает?» При этом, если и есть какие-то основания для беспокойства, они ни в коем случае не соответствуют степени опасений.
Страхи тем сильнее, чем более страшное заболевание предполагается. Своеобразна не только интенсивность изменений, происходящих с больным (уход в себя, постоянное наблюдение за собой, предполагаемыми изменениями), но и их формы. Например, боящиеся опухоли мозга постоянно «экзаменуют» себя, проверяют, способны ли они выполнять определенные умственные задания (чаще всего это депрессивные больные). И, если вдруг что-то не удается, что-то не приходит на ум, они тотчас впадают в отчаяние от того, что уже не способны мыслить. Панический ужас усугубляет их состояние, мешает нормальному ходу мыслей, усиливает страхи. И, если спустя какое-то время в памяти неожиданно всплывает то, что вызвало такое «расстройство», больные все равно успокаиваются лишь на короткое время: «И как мне тогда это не пришло в голову?»
Ипохондрия
Ипохондрия — понятие собирательное. Она может возникать в форме преходящей ипохондрической реакции при органических заболеваниях, сильных потрясениях (например, при смерти, соседа по палате от рака желудка, что является потрясением для больного, страдающего язвенной болезнью). Так, известна «однодневная ипохондрия», которая может возникнуть в результате радио- или телепередачи, общеобразовательной лекции по раку или чтения книги, вызывающей беспокойство и страхи такого рода.
Известна ипохондрия студентов-медиков, которые на короткое время «заболевают» именно той болезнью, которую в данный момент времени изучают.
Ипохондрическое состояние может иметь и невротическую этиологию. Ипохондрические жалобы в таких случаях являются центральными симптомами.
Невроз у чрезвычайно чувствительной личности может развиться в этом направлении в результате сильных и неожиданных потрясений, перегрузок. В этой связи очень важно поведение персонала, поскольку для вспышки ипохондрии достаточно случайно оброненного незнакомого слова, замечания. Ятрогенные (от греч. iatros — врач) или сороригенные (от лат. soror — сестра), психические вредности играют важную роль в возникновении таких заболеваний.
Ипохондрия часто отмечается при депрессиях, шизофрении и других расстройствах психики с раздвоением сознания, а также при параноидных заболеваниях. Особенно много хлопот причиняют параноидные больные, агрессивно настроенные жалобщики.
Виды ипохондрии
Ипохондрия может возникнуть в результате реального органического заболевания, например на фоне различных атрофий головного мозга. На основе характера патологических проявлений ипохондрии можно выделить три вида ипохондрий.
I. Первый вид — это ипохондрия, «связанная с жизнью», когда больной постоянно трепещет за свое здоровье, свою жизнь, охвачен страхом смерти: боится кровоизлияния в мозг, рака горла, удушья и пр. Ипохондрическая установка может касаться одного органа, например деятельности желудка. Но направленность жалоб может меняться изо дня в день: сегодня больной боится перфорации желудка, а завтра — уже смерти от рака желудка. Если больного удается убедить в необоснованности его жалоб, он тотчас же находит другой предмет, на который может направить свои страхи.
II. Второй вид ипохондрии — это ипохондрия, связанная со здоровьем вообще. Здесь можно встретиться с боязнью самых различных заболеваний. Но наиболее частой среди них является, пожалуй, канцерофобия, которая имеет множество вариаций. Больные боятся рака мозга, желудка, прямой кишки, легких, матки и пр. Они по нескольку раз обследуются в разных лечебных учреждениях, но даже отрицательные анализы их не успокаивают. Для них боли в животе — непременный признак рака матки, стеснение в груди — рака легких, а головная боль или чувство давления в голове — симптом опухоли мозга.
Часто больные не смеют признаться в своих страхах, и узнать о боязни заболеть раком в таких случаях удается только в результате тщательных наблюдений, хорошего контакта с больными или путем косвенных выводов.
Неопределенные соматические жалобы, например на боли в животе, могут быть проявлением таких страхов. Один больной, боявшийся рака прямой кишки, шесть раз подвергал себя ректоскопии. Канцерофобия у него была спровоцирована подобной болезнью друга, от которой он умер. Такие наблюдения имеются и при синдроме раздраженной толстой кишки. В отдельных случаях явления ипохондрического развития квалифицируются в рамках психопатоподобной симптоматики при вялотекущей шизофрении. При этом признаки эндогенного заболевания обнаруживаются не в дебюте синдрома раздраженной толстой кишки, а на более поздних этапах (через 2—3 года), уже на фоне стойких функциональных нарушений толстой кишки, и определяются симптоматикой паранойяльного ипохондрического бреда.
Содержательный комплекс сверхценной ипохондрии расширяется за счет присоединения идей наличия угрожающего жизни заболевания, преимущественно злокачественного новообразования. Нарастающая настороженность в отношении возможного онкологического заболевания сочетается с упорным стремлением к повторным и дополнительным обследованиям. Ипохондрические бредовые идеи малосистематизированы, формируются в тесной связи с функциональными нарушениями толстого кишечника и патологическими телесными сенсациями (алгиями, сенестоалгиями абдоминальной локализации), актуализируются, как правило, на фоне преходящих обострений абдоминалгий или нарушений стула, связанных с погрешностями в диете, часто связаны с изменениями стереотипа приема лекарственных средств или возникают в рамках аутохтонных экзацербаций.
При этом выявляется склонность к интерпретации функциональных расстройств ЖКТ и болевых ощущений как симптомов раковой опухоли (пациенты предполагают, что запоры являются признаком кишечной непроходимости, незначительное снижение веса — проявлением раковой кахексии). При заболевании язвенной болезнью канцерофобия может сочетаться со стенофобией — боязнью принимать пищу из-за ожидаемых болей. В других случаях наряду с личными впечатлениями на мысль о раке больного наводят различные конфликты, невыносимые жизненные ситуации.
III. Третий вид ипохондрии — это патологический страх за свою красоту: больные боятся, что подурнеют, боятся разных телесных деформаций, уродств. Предметом опасений чаще всего являются нос, волосы, зубы, вес тела. Отсюда возникает множество проблем косметической хирургии (И. Харди, 1988 г.). Нервная анорексия — патология лиц юношеского возраста, связанная с чрезмерным стремлением к похуданию. Она сочетается, как правило, с дисморфоманией — убежденностью в излишней полноте.
Особенности лечения больных ипохондрией
Первая помощь лечащего врача в преодолении страха и тревоги должна быть оказана в виде рациональной психотерапии, включающей подробное объяснение природы соматического заболевания, значения тех или иных симптомов, обоснованности назначенного больному лечения и его возможного результата. Особенно хотелось бы подчеркнуть важность доступного для понимания больного действия назначаемых ему лекарственных препаратов (Жариков М. Н., 2001 г.). Большое значение в деле рассеивания страхов больного имеет соответствующая его подготовка, особенно подготовка перед операцией, а также в других ситуациях, связанных с болезнью. Многие исследователи говорят об «эмоциональной инокуляции», «эмоциональной прививке», что указывает на влияние соответствующей подготовки не только на сознание, но и на эмоции, чувства больного.
Подготавливать больного к предстоящим нагрузкам, трудным ситуациям, субъективным и объективным испытаниям, связанным с операцией, нужно для того, чтобы больные, мобилизовав все силы, могли соразмерно возможностям сотрудничать с врачом. Больной и эмоционально должен быть готов к тому, что ждет его на пути лечения. Лучшим средством борьбы против переживаний страха и тревоги является их профилактика. Целям ее служит здоровая атмосфера лечебного учреждения, хороший контакт с больным, глубокое изучение его личности. Этому способствует также и правильная информация о внутреннем распорядке, правилах и требованиях лечебного учреждения. Хорошо, если больной может сразу же получить соответствующее представление о своем заболевании и своей судьбе.
Если переживаниями страха сопровождается не только заболевание, но и связанные с ним исследования, необходимо проведение бесед с больными, чтобы рассеять эти переживания в самом начале, предотвратить появление стойких переживаний страха и, возможно, ипохондрических жалоб. Переживания страха препятствуют результативному лечению больного. Успех терапии бывает более ощутимым, если на пути лечения нет психических препятствий, которые часто сводят на нет физическое выздоровление. При необходимости следует провести беседу с больными, чтобы они лучше поняли цели лечения, интенсивнее сотрудничали с врачом и лучше переносили возможные неприятные побочные действия лекарственных средств (И. Харди, 1988 г.).
Болевой синдром
Значение болевой чувствительности в жизнедеятельности организма
Трудно переоценить значение боли для адаптации организма к постоянно меняющимся условиям внешней и внутренней среды. В широком смысле боль является предупреждающим сигналом и ограждает нас от наносящих вред воздействий, а также предупреждает о нарушениях, возникающих внутри самого организма, и открывает путь к распознаванию и лечению многих заболеваний.
Нечувствительный к боли человек полностью беззащитен, так как не способен выработать правильную стратегию поведения и избегать последующих столкновений с окружающей средой: ожогов, порезов и др. У такого пациента чрезвычайно трудно распознать наличие какого-либо острого заболевания, требующего немедленного врачебного вмешательства: например, отсутствие боли при воспалении червеобразного отростка может привести к перитониту, безболевой инфаркт миокарда — к тяжелым осложнениям, угрожающим жизни пациента. В то же время большинство врачей сталкиваются с проблемой купирования болевого синдрома при зубной боли, головных болях, боли в спине, альгоменорее и т. д.
Сущность болевого синдрома
Боль — понятие клинически и патогенетически очень сложное. В организме имеется мощная ноцицептивная система, постоянно воспринимающая и анализирующая боль, а также антиноцицептивная система, контролирующая уровень болевых ощущений. Именно взаимодействие этих двух систем и определяет в конечном счете восприятие боли. На любое болевое раздражение организм отвечает мгновенной реакцией, реализующейся на уровне спинного мозга. Однако ощущение боли всегда имеет эмоциональную окраску, изменяет поведение, что связно с участием ряда церебральных систем ствола мозга, таламуса, лимбико-ретикулярного комплекса, коры больших полушарий. Болевое ощущение не всегда формируется при наличии афферентного болевого раздражения с периферии, оно может возникать и в самих церебральных системах, например центральные, или таламические, боли.
Психическая сторона боли
Немотивированный страх, тревога и боль — близнецы. Простое переживание боли часто вызывает неясные страхи и беспокойство и по механизму обратной связи усиливает эту боль. Начинающиеся физические мучения для больных могут означать начало какой-то неведомой опасности. Возникает множество устрашающих вопросов: «Что это? Отчего это? До каких пор это будет продолжаться?» и т. п.
Страхи и беспокойство и сами по себе могут вызывать боль, особенно тогда, когда человек уже ожидает ее. Такие антиципированные боли можно наблюдать в связи с зубоврачебными или хирургическими вмешательствами: еще ничего не случилось, а больной уже чувствует боль. С другой стороны, физические симптомы, сопровождающие мышечные спазмы, также могут вызывать боль.
Невроз Вернике
Невроз Вернике сопровождается исключительно болезненными спазмами. Согласно мнению отдельных исследователей, болеутоляющее воздействие гипноза и эффекта плацебо основано, прежде всего, на исключении фактора страха. Актуальная ситуация, конкретные обстоятельства могут изменить ощущения боли. Например, во время войны солдаты легче переносили даже очень тяжелые ранения, в то время как гражданское население ощущало невыносимыми значительно менее выраженные переживания. Причина этого, очевидно, кроется в установках личности в определенных обстоятельствах: солдат получает ранение в обстановке смертельной опасности, угрозы для самой жизни, когда он находится в невероятном напряжении. Отдельные исследователи считают, что при ранении может придавать силы и мысль о том, что таким путем можно освободиться от пребывания на фронте. Для гражданского же населения ранение означает лишь некую «бесцельную» опасность.
Значение боли в человеческих отношениях
Боль играет важную роль и в человеческих отношениях. Прежде всего это находит выражение в просьбе о помощи. Древней моделью может служить связь между матерью и ребенком: боль беззащитного ребенка видит, вернее чувствует, мать. Она обращает внимание на его плач и оказывает ему помощь. Наряду с объективной помощью она пытается помочь ребенку и лаской, которая его успокаивает. Следовательно, путь утоления боли можно представить схематически так: боль — плач — успокоение — ослабление боли. В этой связи следует упомянуть и об отношении боли к стремлению найти опору. Древним человеческим инстинктом является стремление при опасности найти опору. Таким сильным раздражителем, сигнализирующим об опасности, и является боль. Известна и связь боли с грехом, преступлением и наказанием. Легенда об изгнании Адама и Евы из рая — яркий пример этой связи: за совершенный грех нужно расплачиваться болезненными родами и страданиями.
Восприятие болевого синдрома
Часто приходится слышать от больных вопрос: «Чем же я такое заслужила?» Часто они сами воспринимают боль как наказание, причем таким путем надеются искупить вину, а потому более терпеливо переносят боль. Боль может сопровождаться и агрессивностью. Дети быстро учатся тому, что с помощью боли или только возможности ее возникновения можно навязать взрослым свою волю, терроризировать их. Боль может быть связана и с сексуальностью. У некоторых людей при завершении полового акта возникает боль. Есть лица, которые с удовольствием переносят ее или охотно причиняют боль половому партнеру. В поведении, связанном с болью, определенная роль принадлежит и социокультурным факторам.
Внешнее проявление боли
Формы выражения боли человеком складываются на основе общественных моделей; от них зависит, плачет ли человек, стонет ли, кричит от боли или, стиснув зубы, без слов терпит страдания. Есть наблюдения, что у примитивных народов чувствительность к боли значительно ниже, чем у представителей более культурных наций. Боль нарушает единство человеческого организма, она отделяет часть, орган, причиняющий боль, делает его как бы автономным. Благодаря этому мы знаем, что у нас есть руки, ноги, уши и т. д. Пока мы здоровы, наш организм функционирует как единое целое (например, при ходьбе мы не думаем, что пользуемся для этого ногами, но только до тех пор, пока ноги не заболят).
Мы живо осознаем, что у нас есть руки, ноги, внутренние органы, только когда они начинают болеть. Кроме индивидуальных переживаний, в том, как мы переносим боль, играют роль и наши знания, культурный уровень. Обыденную головную боль люди обычно переносят сравнительно легко, а новая боль всегда вызывает большое беспокойство. Интересна и наблюдаемая в связи с этим переоценка. Так, например, боль, начавшаяся с левого плечевого сустава, или боль в левой кисти, пальцах не вызывают особого страха и тревоги, но, как только у нас возникает мысль о том, что причиной боли может быть заболевание сердца, нас тотчас же охватывает сильнейшее беспокойство, что вполне естественно.
Все связанные с болью переживания можно обобщить следующим образом:
- ощущение боли;
- другие психические факторы: эмоциональные и аффективные элементы (например, страх, беспокойство, усиливающееся действие боли, депрессия и пр.); значение внимания (его отвлечения); важность воспоминаний, знаний (личные впечатления от операции, перенесенной нами или нашими близкими; роль предварительной информации); роль конкретной ситуации (например, солдаты на войне);
- социокультурные взаимосвязи (роль общественных моделей).
Дифференциация психогенных и органических болей
Резкая дифференциация органических и психогенных болей, противопоставление «настоящих болей» и «псевдоболей» неправильны, это было бы чрезмерным упрощением. После всего сказанного выше становится очевидным, что и органическая боль тесно связана с личностью и ее особенностями. Так, лучше можно понять, например, что при острых заболеваниях болеутоляющие препараты действуют быстрее и эффективнее, чем при длительных болях в ходе хронических заболеваний. При хронических заболеваниях боль может стабилизироваться и в результате более глубоких изменений личности, связанных с болезнью. Известен и факт активации органических болей под влиянием психических факторов. Многие послеоперационные боли возникают на эмоциональной почве.
Не раз описывалось, что сотрясение головного мозга, возникшее на фоне участия эмоциональных, психических факторов, сопряжено с более тяжелыми последствиями, чем случившееся в относительно нейтральной для личности обстановке. Например, если женщину изобьет ревнивый муж-пьяница, то она обычно заболевает тяжелее, чем любящий свою работу человек, когда ему на голову падает ящик и он таким образом получает сотрясение головного мозга (мы рассматриваем эту зависимость в целом, исходя из статистически усредненных обычных случаев, и не учитываем тех более тяжелых изменений и местных симптомов, которыми, конечно, тоже могут сопровождаться черепно-мозговые травмы).
Психогенные боли
О психогенной боли мы говорим в том случае, если источником этой боли являются прежде всего факторы личности, ее особенности. Обратимся к родному языку: когда мы говорим, что у нас что-то болит, то это относится прежде всего к органической боли, но может относиться и к боли психогенной. О психогенной боли можно с уверенностью говорить только после тщательного психологического ее анализа. Исключения органической причины боли самого по себе еще недостаточно. Для подтверждения психогенного характера боли необходимы соответствующие данные, которые могут быть понятны и правильно истолкованы только на основе знания истории всей жизни пациента. Часто необходима очень сложная аналитическая работа, поскольку больные обычно охотнее принимают в качестве причины, объясняющей боли, даже малейшие органические изменения, чем факторы психогенного характера. В возникновении болевого синдрома часто играет роль боль, сохраняющаяся после перенесенного острого заболевания, а также влияния центральной и периферической нервной системы. Впечатления и переживания, связанные с болью, могут появиться уже в раннем детстве (моделью могут служить сны и слуховые галлюцинации). Такие «воспоминания» могут откладываться в подсознании и оживляться при соответствующих условиях.
Причины психогенных болей
Боли, исходящие из центра, могут проецироваться на периферию, где посредством их могут воплощаться различные символические страхи, фантазии. В случае страхов и беспокойства болевые импульсы могут исходить и с периферии. Сильные аффекты (например, страх, тревога, гнев) на периферии могут вызвать мышечные и сосудистые спазмы. И если такие аффекты достаточно сильны, то путем раздражения нервных окончаний, воспринимающих ощущение боли, они могут вызывать соответствующие жалобы. Следует остановиться на различных психогенных причинах болей, в том числе и на личностных факторах. Такими больными являются мазохисты, которые испытывают сильное чувство вины, склонность к самоуничижению и депрессии. В анамнезе заболевания у них часто фигурируют аварии, травмы, операции. Их детство и семейное положение свидетельствуют о весьма значительной роли наказаний, агрессивности, насилия в их жизни.
Боль занимает важное место в их духовной жизни. Думается, что к этой группе следует отнести и фантомные боли. После ампутации конечности больной ощущает в ней боль. Такие жалобы в течение первого года после операции отмечаются у 100% оперированных, если ампутировалась конечность, и у 50% — если была ампутирована молочная железа. Но спустя год после ампутации конечности жалобы остаются только у 61% оперированных, сильные же боли — у 30%. Раньше велись дискуссии о происхождении этих болей: имеют ли они периферический генез (происходят из нервной культи ампутированной конечности) или же вызваны каким-либо центральным механизмом, органическим или психическим. Сейчас же обсуждается только характер центрального фактора (органический или психический).
Факт утраты конечности считают особым случаем утраты: больной не в состоянии смириться с действительностью, не может принять к сведению факт потери конечности. Он живет и дальше так, словно она у него цела, более того, даже ощущает, что она растет и т. п. Существует такое объяснение фантомных болей, согласно которому они являются выражением «траура» по утраченной части тела. Другой взгляд отмечает своеобразную двойственность: боль по утраченной конечности одновременно является и выражением отрицания факта этой потери. Ведь болеть может только то, что есть. Чтобы избежать таких жалоб, нужна поддержка больного, соответствующие психотерапевтические занятия с ним. Может помочь и то, что депрессивным симптомам «траурной реакции» будет дан выход, они получат выражение.
Психогенные аспекты болей при различных психических заболеваниях
Ниже мы излагаем психогенные аспекты болей при различных психиатрических заболеваниях. У людей с чрезмерной чувствительностью отмечается склонность к появлению болей, вегетативная лабильность. Они резко реагируют на любую боль. Если мы пытаемся улучшить их состояние, как правило, возникает необходимость в изменении настроя всей личности в целом. Страдающие ипохондрией усиленно реагируют на малейшие боли. Вследствие разнообразия ипохондрических проявлений здесь можно встретиться с различными формами. Что касается страдающих истерией и сутяг, то у них трудно лечить боли, потому что с ними связаны корыстные цели, например стремление получить инвалидность. Депрессивные больные, направляемые в больницу, в 50% случаев страдают хроническими болями. В то же время хронический болевой синдром чаще всего сопровождается депрессией, которая отмечается, прежде всего, при хронических головных, лицевых и абдоминальных болях. Боли депрессивного характера сегодня, когда медицина располагает прекрасными средствами, способствующими улучшению настроения больных, в большинстве случаев успешно утоляются, существенное значение имеет также распознавание депрессивного фона этих жалоб или скрытой депрессии (И. Харди, 1988 г.).
Абдоминальный болевой синдром
Болевой синдром является одним из наиболее частых и важных симптомов клинической гастроэнтерологии. Биологический смысл боли, по словам И. П. Павлова, состоит «в отбрасывании всего, что угрожает жизненному процессу». Как известно, при заболеваниях органов брюшной полости (и, прежде всего, системы пищеварения) болевые ощущения возникают вследствие таких причин, как спазм гладкой мускулатуры полых органов и выводных протоков желез, растяжения стенок полых органов и натяжения их связочного аппарата, застоя в системе нижней полой и воротной вены, ишемических нарушений в сосудах органов брюшной полости, тромбозов и эмболий мезентериальных сосудов, морфологических повреждений, пенетраций, перфораций. Нередко может наблюдаться сочетание указанных признаков. Абдоминальный болевой синдром является ведущим в клинике большинства заболеваний органов пищеварения.
Механизмы восприятия боли
Боль — это спонтанное субъективное ощущение, возникающее вследствие поступления в центральную нервную систему патологических импульсов с периферии (в отличие от болезненности, которая определяется при обследовании, например при пальпации). Боль является наиболее важным признаком, который сигнализирует о действии фактора, повреждающего ткани организма. Именно боль, лишая человека покоя, приводит его к врачу. Правильное лечение больных с очевидным ограниченным процессом (например, переломом кости) в большинстве случаев облегчает боль. У многих пациентов болевой синдром требует, тем не менее, тщательного исследования и оценки, прежде чем будет выяснена его причина и определен подход к лечению. У некоторых больных причину боли установить не удается.
Тип боли, ее характер не всегда зависят от интенсивности инициальных стимулов. Органы брюшной полости обычно нечувствительны ко многим патологическим стимулам, которые при воздействии на кожу вызывают сильную боль. Разрыв, разрез или раздавливание внутренних органов не сопровождаются заметными ощущениями. В то же время растяжение и напряжение стенки полого органа раздражают болевые рецепторы. Так, натяжение брюшины опухолью, растяжение полого органа (например, желчная колика) или чрезмерное сокращение мышц вызывают абдоминальные боли. Болевые рецепторы полых органов брюшной полости (пищевод, желудок, кишечник, желчный пузырь, желчные и панкреатические протоки) локализуются в мышечной оболочке их стенок.
Аналогичные рецепторы имеются в капсуле паренхиматозных органов, таких, как печень, почки, селезенка, и их растяжение также сопровождается болью. Брыжейка и париетальная брюшина чувствительны к болевым стимулам, в то время как висцеральная брюшина и большой сальник лишены болевой чувствительности.
Классификация абдоминального болевого синдрома
Клинически выделяют два вида боли: острую и хроническую. Это подразделение чрезвычайно важно для понимания самого феномена боли. Острая и хроническая боль имеют разные физиологический смысл и клинические проявления, в их основе лежат различные патофизиологические механизмы, а для их купирования используются различные фармакологические и нефармакологические методы лечения.
Лечение боли врач может начинать только после того, как станет ясно, какая боль у пациента — острая или хроническая. Абдоминальные боли подразделяются на острые, которые развиваются, как правило, быстро или, реже, постепенно и имеют небольшую продолжительность (минуты, редко несколько часов), а также хронические, для которых характерно постепенное нарастание. Эти боли сохраняются или рецидивируют на протяжении недель и месяцев.
Острая боль
Острая боль характеризуется, как правило, кратковременностью, сочетанием с гиперактивностью симпатической нервной системы (бледность или покраснение лица, потоотделение, расширение зрачков, тахикардия, повышение артериального давления, одышка и др.), а также эмоциональными реакциями (агрессивность или тревога).
Развитие острой боли непосредственно связано с повреждением поверхностных или глубоких тканей. Длительность острой боли определяется временем действия повреждающего фактора. Таким образом, острая боль является сенсорной реакцией с последующим включением эмоционально-мотивационных, вегетативно-эндокринных, поведенческих факторов, возникающих при нарушениях целостности организма. Острые боли чаще всего носят локальный характер, хотя интенсивность и особенности болевых ощущений даже при сходном местном патологическом процессе, вызвавшем их, могут быть различны. Индивидуальные различия определяются целым рядом наследственных и приобретенных факторов. Имеются высокочувствительные к болевым раздражениям люди, которым свойствен низкий болевой порог. Боль всегда эмоционально окрашена, что также придает ей индивидуальный характер.
Хроническая боль
Формирование хронической боли зависит больше от психологических факторов, чем от характера и интенсивности повреждающего воздействия, поэтому столь продолжительная боль теряет свое приспособительное биологическое значение. Постепенно развиваются вегетативные расстройства, такие, как утомляемость, нарушение сна, снижение аппетита, потеря массы тела.
Хроническая боль — это боль, которая перестала зависеть от основного заболевания или повреждающего фактора и развивается по своим законам. Международная ассоциация по изучению боли определяет ее как «боль, которая продолжается сверх нормального периода заживления» и длится более 3 месяцев. По критериям DSM-IV, хроническая боль длится не менее 6 месяцев. Главным отличием хронической боли от острой является не временной фактор, а качественно иные нейрофизиологические, биохимические, психологические и клинические соотношения. Формирование хронической боли в большей степени зависит от комплекса психологических факторов, нежели от характера и интенсивности периферического воздействия. Так, например, интенсивность посттравматической хронической головной боли (ГБ) не коррелирует с тяжестью травмы, а в ряде случаев отмечены даже обратные соотношения: чем легче черепно-мозговая травма (ЧМТ), тем более упорный хронический болевой синдром может сформироваться после нее.
Особенности хронической боли
Вариантом хронической боли являются психогенные боли, где периферическое воздействие может отсутствовать или играть роль запускающего или предрасполагающего фактора, определяя локализацию боли (кардиалгия, абдоминалгия, ГБ). Клинические проявления хронической боли и ее психофизиологические компоненты определяются особенностями личности, влиянием эмоциональных, когнитивных, социальных факторов, прошлым «болевым опытом» пациента. Главными клиническими характеристиками хронических болей являются их длительность, монотонность, диффузный характер. У пациентов с такой болью часто наблюдаются сочетания различных локализаций: ГБ, боль в спине, животе и т. д. «Болит все тело», — так часто характеризуют они свое состояние. Особую роль в возникновении хронической боли играет депрессия, и этот синдром обозначают как депрессия-боль. Часто депрессия протекает скрыто и не осознается даже самими пациентами. Единственным проявлением скрытой депрессии может быть хроническая боль.
Причины хронических болей
Хроническая боль является излюбленной маской скрытой депрессии. Тесная связь депрессии с хронической болью объясняется общими биохимическими механизмами.
Недостаточность моноаминергических механизмов, особенно серотонинергических, является общей основой для формирования хронических алгических и депрессивных проявлений. Это положение подтверждает высокая эффективность антидепрессантов, особенно ингибиторов обратного захвата серотонина при терапии хронической боли.
Не все хронические боли обусловлены психическими нарушениями. Онкологические заболевания, болезни суставов, ишемическая болезнь сердца и др. сопровождаются хроническими болями, но чаще ограниченной локализации.
Однако следует учесть возможность возникновения и на этом фоне синдрома депрессия-боль. Распространенность хронической боли в популяции достигает 11%. Помимо депрессии, частота которой при хронической боли достигает 60—100%, хроническая боль ассоциируется с тревожными и конверсионными расстройствами, а также с особенностями личностного развития, воспитания в семье. Паническое расстройство является заболеванием, которое может протекать как в сочетании с хронической болью (до 40% случаев), так и без нее.
Важную роль в патогенезе хронической боли играет предшествующая насыщенность жизни пациента стрессами, связанными с болью: у 42% пациентов с хронической болью в анамнезе отмечались «болевые ситуации» — сильные стрессы, связанные с угрозой жизни и интенсивной болью. Обращают на себя внимание достоверно более высокие показатели по шкалам «болевое воспитание» и «боль/витальный страх» у пациентов при сочетании хронической боли и панического расстройства, чем у пациентов без хронической боли.
Психические особенности хронической боли
Для пациентов с хроническим болевым синдромом при паническом расстройстве характерны:
- большая значимость в течении болезни депрессии, чем тревоги;
- атипичность панического расстройства, отражающая преобладание функциональных неврологических расстройств;
- высокий уровень соматизации;
- значительная насыщенность жизни стрессами, связанными с болью.
Факторы, препятствующие хронизации боли
Существует ряд факторов, препятствующих хронизации боли:
- относительно большая выраженность и значимость в течении болезни фобической тревоги;
- типичность панического расстройства;
- меньшая «насыщенность» жизни пациента болью;
- выраженное ограничительное поведение. Последнее не является благоприятным для прогноза панического расстройства в целом, т. к. способствует усилению агорафобии.
Патофизиологическая классификация болей
В соответствии с другой классификацией, основанной на предполагаемых патофизиологических механизмах развития болевого синдрома, различают ноцицептивные, невропатические и психогенные боли.
Ноцицептивная боль, вероятно, возникает при активации специфических болевых волокон, соматических или висцеральных. При вовлечении в процесс соматических нервов боль обычно имеет ноющий или давящий характер (например, в большинстве случаев злокачественных новообразований).
Невропатическая боль обусловлена повреждением нервной ткани. Такого рода хроническая боль может быть связана с изменением функции эфферентного звена симпатической нервной системы (симпатически опосредованная боль), а также с первичным повреждением либо периферических нервов (например, при компрессии нерва или образовании невромы), либо центральной нервной системы (деафферентационные боли).
Психогенная боль возникает в отсутствие какого-либо органического поражения, которое позволило бы объяснить выраженность боли и связанных с ней функциональных нарушений.
Этиологическая классификация абдоминальных болей
I. Интраабдоминальные причины:
- генерализованный перитонит, развившийся в результате перфорации полого органа, внематочной беременности или первичный (бактериальный и небактериальный);
- периодическая болезнь;
- воспаление определенных органов: аппендицит, холецистит, пептические язвы, дивертикулит, гастроэнтерит, панкреатит, воспаление органов малого таза, колит язвенный или инфекционный, региональный энтерит, пиелонефрит, гепатит, эндометрит, лимфаденит;
- обструкция полого органа: интестинальная, билиарная, мочевыводящих путей, маточная, аорты;
- ишемические нарушения: мезентериальная ишемия, инфаркты кишечника, селезенки, печени, перекруты органов (желчного пузыря, яичек и др.);
- другие: синдром раздраженного кишечника, ретроперитонеальные опухоли, истерия, синдром Мюнхгаузена, отмена наркотиков.
II. Экстраабдоминальные причины:
- заболевания органов грудной полости: пневмония, ишемия миокарда, заболевания пищевода;
- неврогенные: herpes zoster, заболевания позвоночника, сифилис;
- метаболические нарушения: сахарный диабет, порфирия. Примечание. Частота заболеваний в рубриках указана в убывающем порядке.
Классификация абдоминальных болей по механизму возникновения
По механизму возникновения боли в брюшной полости подразделяются на висцеральные, париетальные (соматические), отраженные (иррадиирующие) и психогенные.
Висцеральная боль
Висцеральная боль возникает при наличии патологических стимулов во внутренних органах и проводится симпатическими волокнами. Основными импульсами для ее возникновения являются внезапное повышение давления в полом органе и растяжение его стенки (наиболее частая причина), растяжение капсулы паренхиматозных органов, натяжение брыжейки, сосудистые нарушения.
Соматическая боль
Соматическая боль обусловлена наличием патологических процессов в париетальной брюшине и тканях, имеющих окончания чувствительных спинно-мозговых нервов. Основными импульсами для ее возникновения являются повреждение брюшной стенки и брюшины.
Дифференциально-диагностические признаки висцеральной и соматической боли представлены в табл. 1.
Таблица 1. Характеристика висцеральных и соматических болей
|
Признаки |
Тип боли |
|
|
Висцеральная |
Соматическая |
|
|
Характер |
Давящая, спастическая, тупая |
Острая интенсивная |
|
Локализация |
Разлитая, неопределенная, по срединной линии |
Точечная в месте раздражения |
|
Длительность |
От минуты до месяцев |
Постоянная |
|
Ритмичность (связь с приемом пищи, временем суток, актом дефекации и др.) |
Характерна (ритм может быть правильным и неправильным) |
Отсутствует |
|
Иррадиация |
Возникает при интенсивном характере и соответствует пораженному органу |
Присутствует в большинстве случаев |
|
Болезненность при пальпации |
В месте локализации боли |
В месте локализации больного органа |
|
Лекарственная терапия |
Эффективны препараты, нормализующие моторную функцию пораженного органа |
Неэффективна и противопоказана |
|
Клинические примеры |
Неосложненная язвенная болезнь, желчная колика, дисфункция сфинктера Одди, язвы желудка или кишечника, спастическая дискинезия толстой кишки, перитонит, опухоли с раздражением париетальной брюшины |
Перфоративные и пенетрирующие язвы |
Иррадиирующая боль
Иррадиирующая боль локализуется в различных областях, удаленных от патологического очага. Она возникает, если импульс висцеральной боли чрезмерно интенсивен (например, прохождение камня) или при анатомическом повреждении органа (например, ущемление кишки). Иррадиирующая боль передается на участки поверхности тела, которые имеют общую корешковую иннервацию с пораженным органом брюшной области. Так, например, при повышении давления в кишечнике вначале возникает висцеральная боль, которая затем иррадиирует в спину, при билиарной колике — в спину, в правую лопатку или плечо.
Психогенная боль
Психогенная боль возникает при отсутствии периферического воздействия либо когда последнее играет роль пускового или предрасполагающего фактора. Особая роль в ее возникновении принадлежит депрессии. Последняя часто протекает скрыто и не осознается самими пациентами. Тесная связь депрессии с хронической абдоминальной болью объясняется общими биохимическими процессами и, в первую очередь, недостаточностью моноаминергических (серотонинергических) механизмов. Это подтверждается высокой эффективностью антидепрессантов, особенно ингибиторов обратного захвата серотонина, в лечении болевого синдрома. Характер психогенных болей определяется особенностями личности, влиянием эмоциональных, когнитивных, социальных факторов, психологической стабильностью больного и его прошлым «болевым опытом». Основными признаками данных болей являются их длительность, монотонность, диффузный характер и сочетание с другими локализациями (головная боль, боль в спине, во всем теле).
Нередко психогенные боли могут сочетаться с другими указанными выше типами болей и оставаться после их купирования, существенно трансформируя их характер, что необходимо учитывать при терапии. Одной из разновидностей болей центрального генеза является абдоминальная мигрень. Последняя чаще встречается в молодом возрасте, носит интенсивный разлитой характер, но может быть локальной в параумбиликальной области. Характерны сопутствующие тошнота, рвота, понос и вегетативные расстройства (побледнение и похолодание конечностей, нарушения ритма сердца, артериального давления и др.), а также мигренозная цефалгия и характерные для нее провоцирующие и сопровождающие факторы. Во время пароксизма отмечается увеличение скорости линейного кровотока в брюшной аорте.
Молекулярные механизмы боли
Наиболее важными механизмами контроля болевого синдрома являются эндогенные опиатные системы. Опиатные рецепторы локализуются в окончаниях чувствительных нервов, в нейронах спинного мозга, в стволовых ядрах, в таламусе и лимбических структурах головного мозга. Связь данных рецепторов с рядом нейропептидов, таких, как эндорфины и энкефалины, обусловливает морфиноподобный эффект. Их высвобождение вызывает как восходящие периферические ноцицептивные, так и нисходящие, контролирующие боль системы. Опиатная система работает по следующей схеме: активация чувствительных окончаний приводит к выделению субстанции P, что вызывает появление периферических восходящих и центральных нисходящих ноцицептивных (болевых) импульсов. Последние активизируют выработку эндорфинов и энкефалинов, которые блокируют выделение субстанции P и снижают болевые ощущения.
Существенное значение в формировании болевого синдрома имеют серотонин и норадреналин. В структурах мозга находится большое количество серотонинергических и норадренергических рецепторов, а в состав нисходящих антиноцицептивных (противоболевых) структур входят серотонинергические и норадренергические волокна. Большое количество серотонинергических нейронов содержится в околоводопроводном сером веществе (ОВС), большом и дорсальном ядрах шва. Уменьшение уровня серотонина приводит к снижению болевого порога и усилению болей. Другим медиатором, действие которого опосредует усиление антиноцицептивных систем организма, является норадреналин. Норадреналин опосредует увеличение активности антиноцицептивных систем.
Таким образом, нисходящие антиноцицептивные системы имеют как серотонинергические, так и норадренергические волокна.
Наличие болевого абдоминального синдрома требует углубленного обследования больного для уточнения механизмов его развития и выбора тактики лечения. Подавляющему большинству больных с наличием соматических болей, как правило, необходимо хирургическое лечение. Висцеральные боли, возникающие у больных как с наличием органических поражений органов пищеварения, так и без них, являются следствием нарушения, в первую очередь, моторной функции последних. В результате в полых органах повышается давление и/или наблюдается растяжение их стенки и возникают условия для формирования восходящих ноцицептивных импульсов.
Моторная функция желудочно-кишечного тракта определяется активностью гладкомышечных клеток, находящейся в прямо пропорциональной зависимости от концентрации цитозольного Ca2+. Ионы кальция, активируя внутриклеточные биоэнергетические процессы (фосфорилирование белков, превращение АТФ в цАМФ и др.), способствуют соединению нитей актина и миозина, что обеспечивает сокращение мышечного волокна. Одним из условий, необходимых для сокращения мышечного волокна, является высокая активность фосфодиэстеразы, которая участвует в расщеплении цАМФ и обеспечении энергией процессов соединения актина с миозином. В регуляции транспорта ионов кальция участвует ряд нейрогенных медиаторов: ацетилхолин, катехоламины (норадреналин), серотонин, холецистокинин, мотилин и др. Связывание ацетилхолина с М-холинорецепторами способствует открытию натриевых каналов и вхождению ионов натрия в клетку.
Последнее снижает электрический потенциал клеточной мембраны (фаза деполяризации) и приводит к открытию кальциевых каналов, через которые ионы кальция поступают в клетку, вызывая мышечное сокращение. Серотонин оказывает существенное влияние на моторику желудочно-кишечного тракта, активируя ряд рецепторов, локализующихся на эффекторных клетках. Выделяют несколько подтипов рецепторов (5-MT 1—4), однако наиболее изучены 5-MT3 и 5-MT4. Связывание серотонина с 5-MT3 способствует расслаблению, а с 5-MT4 — сокращению мышечного волокна. В то же время механизмы действия серотонина на мышечные волокна желудочно-кишечного тракта до конца не установлены. Имеются лишь предположения о вовлечении в эти процессы ацетилхолина. Тахикинины, в состав которых входят три типа пептидов (субстанция P, нейрокинин A и B), связываясь с соответствующими рецепторами миоцитов, повышают их моторную активность не только в результате прямой активации, но и вследствие выделения ацетилхолина.
Определенную роль в регуляции моторной функции кишечника играют эндогенные опиаты. При связывании их с опиоидными рецепторами миоцитов происходит стимуляция или замедление моторики пищеварительного тракта. Оценка интенсивности боли необходима при выборе методов лечения и позволяет судить в динамике об эффективности терапии основного заболевания. Важно также различать постоянную и рецидивирующую острую боль.
Характеристика боли
Характеристика боли и ее измерение привлекают все большее внимание. Хотя боль остается субъективным ощущением, но ее количественная оценка приобретает все возрастающее значение. Первоначально попытки измерить боль фокусировались только на колебаниях ее интенсивности. Как известно, ощущение боли у человека отражает сложный комплекс физиологических и патофизиологических процессов, конечным результатом которых и являются качественные особенности боли. К сожалению, проблема измерения боли все еще находится в зародышевом состоянии, отсутствует даже единая теоретическая база для этого.
Модели возникновения боли
Существуют две основные модели возникновения боли — медицинская и поведенческая. В соответствии с медицинской моделью боль рассматривается как патология или следствие повреждения. В соответствии с поведенческой моделью боль представляет собой ощущение, регулируемое сознанием, поведением и персональными предрасполагающими факторами.
Первая из этих моделей более традиционна и основана на объективных данных патологии. Поведенческая модель ориентирована на субъективные факторы, например на предшествующий опыт и воспитание. Эти фундаментальные различия характеризуют некоторые из типичных затруднений, возникающих при попытках точно оценить боль.
Важно остановиться на некоторых трудностях, присущих измерению боли. Так как боль — это субъективное ощущение, каждый человек воспринимает ее по-своему. В количественной оценке боли обнаружены непреодолимые индивидуальные различия.
Например, одни пациенты никогда не оценят свою боль в 10 баллов (по шкале от 0 до 10), пока она не достигнет такой степени, что больные почти начнут терять сознание. А другие пациенты, наоборот, оценивают боль в 10 баллов, хотя при этом остаются спокойными и расслабленными.
Следовательно, все цифровые системы оценки боли имеют пределы надежности. Если пациент характеризует боль как более чем 10-балльную, то говорить о дальнейшем нарастании боли уже нельзя. Сравнивать болевые ощущения очень сложно из-за большого числа индивидуальных различий. Больные по-разному сообщают о локализации, характере и продолжительности своих болей.
Кроме того, само восприятие боли в данный момент зависит от предшествующего опыта больного в этом отношении. На индивидуальное восприятие боли влияют демографические факторы, пол, возраст, этнические особенности. Сведения, сообщаемые пациентом о своих болях, изменяются в зависимости от проводимого лечения, от нарушений сна и от аффектации. Так, в состоянии депрессии и возбуждения пациенты склонны преувеличивать свои боли. Все эти факторы проливают свет на трудности, свойственные оценке интенсивности болей у человека. Однако, несмотря на эти ограничения, разработано и применяется много методов клинической оценки боли.
Специфические болевые синдромы
Причины специфических болевых синдромов
Специфические болевые синдромы могут иметь мультифакториальное происхождение. Например, при большинстве болевых синдромов, связанных со злокачественными новообразованиями, преобладает ноцицептивный компонент, но здесь возможно также участие механизмов деафферентации, вызванной повреждением нерва опухолью или ятрогенным воздействием, и психологических факторов, связанных с утратой определенной функции и страхом перед прогрессированием болезни.
Болевой синдром при заболеваниях печени
В классификации хронических гепатитов, в разделе основных клинических синдромов выделяют астеновегетативный, диспептический, холестатический и «малой» печеночной недостаточности синдромы. Отсутствие указаний на болевой синдром связано с тем, что в большинстве случаев боли в правом подреберье не связаны с самой печенью. Чаще они являются признаками поражения желчного пузыря и желчевыводящих путей.
Вместе с тем остро наступившее набухание печени может вследствие напряжения капсулы вести к сильным болям в правой и эпигастральной частях живота. Это может наблюдаться в случаях острой правожелудочковой недостаточности, острого гепатита, опухоли и абсцессов печени. Болевой синдром имеет определенные особенности: боль, как правило, охватывает весь живот, обычно она носит постоянный характер с периодическим усилением. Как следует из изложенного, болевой синдром у больных хроническим гепатитом сопровождается биохимическими, морфологическими изменениями, характерными для цитолиза.
Таким образом, болевой синдром имеет важное значение в клиническом течении заболеваний печени и желчного пузыря. При заболеваниях печени он встречается нередко и имеет свои особенности, не только клинические, но и лабораторные, свидетельствующие о явлениях цитолиза. У всех наблюдаемых больных при обострении хронического холецистита регистрируется болевой синдром, имеющий клинико-лабораторные подтверждения и зависящий от этиологических и патогенетических особенностей.
Болевой синдром при язвенной болезни
Боль является ведущим симптомом при язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки (ЯБ). У пациентов без боли отношение к заболеванию является гармоничным. Напротив, у пациентов с жалобами на боли отмечаются стремление «уйти от болезни в работу» (пик по шкале эргопатического типа) и озабоченность тем впечатлением, которое болезнь может произвести на окружающих (пик по шкале сенситивного типа). Кроме того, у пациентов с ноюще-схваткообразными болями отмечается пик по шкале тревоги (17.0+2.7), что достоверно отличает их от больных с ноющей (8.4+1.3; р<0.05) и схваткообразной болью (5.3+1.3; р<0.05). Таким образом, болевой синдром принимает активное участие в формировании внутренней картины болезни у больных с язвенной болезнью.
Болевой синдром при наличии сопутствующего психического заболевания
Многие психически больные не обращаются с жалобами в момент появления соматического заболевания. Во внепсихиатрической практике это встречается при заболеваниях, скрыто протекающих и незаметно начинающихся, либо при легких, не имеющих существенного значения болезнях. Психически больные могут не предъявлять жалоб при таких серьезных заболеваниях с тяжелым течением и острыми болями, как прободная язва или инфаркт миокарда. По наблюдениям Т. Добжанского, боль не была преобладающим симптомом при острых хирургических заболеваниях у 43% больных: у 36,4% — с перфоративной язвой; 37,5% — с острым аппендицитом и у 50% больных с переломом бедра. Это значительно отличается от данных, полученных у психически здоровых людей.
На клиническую картину может накладывать отпечаток и характер психического заболевания. Жалобы чаще всего отсутствуют у больных, страдающих шизофренией (75% больных с безболевой перфорацией и острым аппендицитом). Считается, что среди психически больных высока послеоперационная смертность вследствие запоздалого диагноза острого хирургического заболевания. Более высокую смертность психически больных связывают также с более тяжелым общим физическим состоянием, большим риском инфицирования послеоперационной раны и трудностями послеоперационного ухода за этими больными. При неадекватном отношении к окружающим и себе такие больные не могут правильно оценить свое состояние, а зачастую и рассказать о болевых ощущениях или других нарушениях организма.
Не исключено также предположение, что у этих больных имеются и нарушения в самом первичном восприятии болевых ощущений, а следовательно, и в дальнейшем синтезе и анализе. Чаще всего жалобы предъявляются в самой общей форме: «плохо себя чувствую», «испытываю слабость» или «у меня боли». Обычно при тщательном опросе удается получить достаточно подробный анамнез. Симуляция встречается крайне редко.
Особенности восприятия боли при шизофрении
Клинические наблюдения (Гиляровский В. А., 1936 г.) и экспериментальные исследования (Алмазов Б. Н., 1972 г.) установили, что при шизофрении реакция на болевое раздражение подавляется особенно заметно, когда в клинической картине преобладает дефективная симптоматика. Проведенное исследование показало, что при простой форме шизофрении с прогредиентным течением и формированием апато-абулического синдрома с нарастанием аутизации имеют место стойкие изменения на болевое стимулирование, проявляющиеся в своеобразной гипоалгезии.
В структуре этой гипоалгезии обращает на себя внимание, помимо повышения порога болевого реагирования, отсутствие выразительных движений, напряжения мышц, углубления дыхания, расширения периферических сосудов, что в совокупности отражало бы степень эмоционального напряжения, развивающегося при подавлении стремления к усилению болевого реагирования.
Спонтанно возникающие идеи и представления имеют для больного субъективно большее значение, нежели ощущения, даваемые болевой стимуляцией. Очевидно, что речь должна идти не о нарушении сенсорного компонента болевого ощущения, а о затруднении оценки его субъективной значимости, когда возможность целостной эмоциональной реакции значительно затруднена, если вообще не исключена. Больные, которые предъявляют жалобы на боль, описывают ее почти всегда как острую, но, несмотря на это, заявляют о ней спустя несколько часов, как правило, после появления рвоты. Психически больные также значительно реже предъявляют и другие жалобы. Но объективные симптомы у них такие же, как и у психически здоровых. Поэтому врач, имеющий дело с психически больными, должен обходиться без субъективных данных.
Болевой синдром в пожилом возрасте
Болевой синдром отсутствует или мало выражен у пациентов старше 60 лет, особенно при сопутствующей старческой деменции. По наблюдениям Т. Добжанского (1973 г.), в группе до 50 лет боль отсутствовала у 30% больных; 50—59 лет — у 42%, а у лиц старше 60 лет — в 54% случаев. Из этого следует, что и у психически больных возраст может существенно влиять на манифестацию боли. У больных с неврологической симптоматикой (остаточные явления после повреждения спинного мозга, перенесенные острые нарушения мозгового кровообращения) диагностика острых заболеваний органов брюшной полости также представляет большие трудности. В клинической картине заболевания на первый план выступают тошнота, рвота, вздутие живота, задержка стула и газов. Боли в животе, напряжение брюшных мышц либо слабо выражены, либо отсутствуют. У некоторых больных имеет место выраженная кожно-мышечная гиперестезия, которая маскирует истинное сокращение мышц, обусловленное прободением язвы.
Однако при динамическом наблюдении за больными обращают на себя внимание заострившиеся черты лица, прогрессирующая тахикардия, сухость языка, рвота, задержка стула и газов. В крови отмечается лейкоцитоз со сдвигом влево, токсическая зернистость в нейтрофилах. Все это свидетельствует об интоксикации, обусловленной перитонитом. У больных с повреждением спинного мозга напряжение мышц при перфорации язвы отсутствует.
Это связано с тем, что мышцы передней брюшной стенки иннервируются шестью парами нижних реберных и первыми двумя парами поясничных нервов. При повреждении спинного мозга нарушается функция этих нервов, то есть наступают периферические параличи, вследствие чего развивается параплегия и, естественно, что в результате параличей межреберных мышц нервов мышцы живота не могут сократиться в ответ на раздражение париетальной брюшины.
Особенности болевого синдрома при хроническом алкоголизме
Немалые диагностические трудности представляет сочетание острого хирургического заболевания с хроническим алкоголизмом. Известно, что алкоголь снижает болевой синдром и приводит к угасанию рефлексов передней брюшной стенки, вызывающих сокращение брюшных мышц. Поэтому заболевание диагностируется после прекращения действия алкоголя. Но к этому времени процесс заходит настолько далеко, что оперативное вмешательство оказывается запоздалым. Хроническая алкогольная интоксикация может также симулировать картину острого живота. На фоне хронической алкогольной интоксикации и наличия симптомов, характерных для картины острого живота, могут развиваться глубокие расстройства гемодинамики с явлениями острой сердечно-сосудистой недостаточности и нарушением сосудистого тонуса. Вследствие нарастающего полнокровия внутренних органов, главным образом печени, последняя резко увеличивается в размерах и растянута, обильно иннервируемая ее капсула вызывает сильные боли. Отмечено, что брюшные симптомы у алкоголиков характеризуются некоторыми особенностями, в частности несоответствием между напряжением брюшной стенки и болезненностью при давлении: при самом резком напряжении болезненность носит поверхностный характер, а при более глубокой пальпации она не нарастает, но иногда даже уменьшается. Осторожной пальпацией удается преодолеть сопротивление брюшных мышц и свободно проникнуть в глубь брюшной полости, не вызывая усиления болей. Очевидно, здесь имеет место не гипералгезивный, а гиперсенсорный рефлекс. В. Н. Захаров отмечает, что этот симптом ригидности передней брюшной стенки можно наблюдать как у лиц, систематически злоупотребляющих алкоголем, так и у находящихся в состоянии похмелья. Несмотря на сильные боли и ригидность брюшной стенки, больной свободно меняет свое положение в постели, приподнимается.
Диагностика абдоминального болевого синдрома
Боль в животе вызывается разнообразными причинами, их диапазон колеблется от острых, угрожающих жизни катастроф до функциональных расстройств и поражения нескольких систем организма. При острой боли надо быстро определить ее причины и немедленно начать лечение. Более обстоятельный подход к диагностике уместен в менее острых ситуациях. В табл. 2 даны основные причины болей в брюшной полости.
Таблица 2. Наиболее частые причины болей в животе
|
Воспаление слизистой оболочки или мускулатуры полых внутренних органов |
Заболевания, обусловленные кислотно-пептическим фактором (язвы, эрозии, воспаление), геморрагический гастрит, желудочно-пищеводный рефлюкс, аппендицит, дивертикулит, холецистит, холангит, воспалительные процессы в толстой кишке (болезнь Крона, неспецифический язвенный колит, синдром Бехчета), инфекционный гастроэнтерит, мезентериальный лимфаденит, колит, цистит, пиелонефрит |
|
Висцеральный спазм или растяжение |
Обструкция кишечника (спайки, опухоль, инвагинация), аппендикулярная обструкция (в результате воспаления червеобразного отростка), ущемление грыжи, синдром раздражения толстой кишки (мышечная гипертрофия и спазм), острая обструкция желчных путей, закупорка протока поджелудочной железы (хронический панкреатит, камень), закупорка мочеточника (камень, тромб), трубная беременность |
|
Сосудистые расстройства |
Мезентериальная тромбоэмболия (артериальная и венозная), расслаивание или разрыв стенки артерии (например, аневризма аорты), закупорка вследствие наружного сдавления или перекручивания (заворот, грыжа, опухоль, инвагинация), гемоглобинопатия (особенно серповидно-клеточная анемия) |
|
Растяжение или воспаление серозных оболочек внутренних органов |
Растяжение капсулы печени (гепатит, кровотечение, опухоль, синдром Бадда—Киари, синдром Фитца—Хью-Куртиса: гонококковый перигепатит); растяжение капсулы почки (опухоль, инфекция, инфаркт, венозный тромбоз); капсулы селезенки (кровотечение, абсцесс, инфаркт); поджелудочной железы (панкреатит, псевдокисты, абсцесс); яичника (кровотечение в кисту, эктопическая беременность, абсцесс) |
|
Перитонит |
Бактериальная инфекция (воспаление органов малого таза, инфицированный асцит), инфаркт кишки, химическое раздражение, панкреатит, перфорация полого органа (особенно желудка или двенадцатиперстной кишки), реактивное воспаление (прилежащий абсцесс, дивертикулит, плевропульмональная инфекция), серозит (ДБСТ, семейная средиземноморская лихорадка) |
|
Поражения передней брюшной стенки |
Травмы, грыжи, инфекция и воспаление мышечной ткани, гематома (травма, антикоагулянтная терапия), спаечный процесс |
|
Токсины |
Свинцовое отравление, укус паука «черная вдова» |
|
Метаболические расстройства |
Уремия, кетоацидоз (диабетический, алкогольный), криз при недостаточности надпочечников, порфирия, ангионевротический отек (дефицит С-эстеразы), наркотическая «ломка» |
|
Неврологические патологические состояния |
Herpes zoster, tabes dorsalis, каузалгия, сдавление или воспаление спинальных корешков (артрит, грыжа Шморля, опухоль, абсцесс), психогении |
|
Иррадиирующая боль |
Из сердца, легких, пищевода, гениталий (например, ишемия миокарда, пневмония, пневмоторакс, ТЭЛА, эзофагит, спазм или разрыв пищевода) |
Дифференциальная диагностика болевого синдрома
Очень важен анамнез болевого синдрома. Физикальное исследование может дезориентировать, а лабораторные и радиологические исследования не всегда доступны. Длительность и характер боли позволяют судить о ее происхождении и серьезности, хотя острая внутрибрюшная катастрофа может разыграться и внезапно или на фоне хронической боли. Тип и локализация боли дают возможность ориентироваться в природе болезни. Висцеральная боль (в результате растяжения полых органов) обычно нечетко локализована и ощущается в центре живота. Кишечная боль имеет спастический характер; если она возникает проксимальнее илеоцекального угла, то ощущается над пупком или вокруг него. Боль из толстой кишки проецируется в гипогастрий и нижние отделы живота.
Боли, вызванные обструкцией желчных путей или мочеточников, обычно заставляют пациентов мучительно корчиться, настолько они интенсивны. Соматическая боль (при перитоните) обычно более острая и точнее привязана к пораженной зоне (острый аппендицит, растяжение капсулы печени, почки или селезенки), усиливается при движениях, что заставляет больного избегать их. Иррадиация диагностически значима: правое плечо (гепатобилиарный генез), левое плечо (селезенка), середина спины (поджелудочная железа), боковые отделы живота (проксимальные отделы мочевыделительной системы), паховая область (гениталии или дистальные отделы мочевых путей).
Факторы, усиливающие или облегчающие боль
Связь с приемом пищи (поражение верхних отделов ЖКТ, желчевыводящей системы, поджелудочной железы, ишемия толстой кишки), дефекацией (колоректальная область), мочеиспусканием (мочеполовая или колоректальная зона), дыханием (легочно-плевральная, гепатобилиарная зоны), положением больного (поджелудочная железа, желудочно-пищеводный рефлюкс, скелетные мышцы), менструацией (поражения тубоовариальные или эндометрия, включая эндометриоз), физической активностью (ишемия коронарных и мезентериальных артерий, скелетная мускулатура), приемом медикаментов или особой пищи (нарушения моторики, непереносимость пищи, желудочно-пищеводный рефлюкс, порфирия, недостаточность надпочечников, кетоацидоз, токсины), стрессом (нарушение моторики, заболевания, вызванные кислотно-пептическим фактором).
Связанные с болью симптомы
Лихорадка или озноб (инфекция, воспалительные заболевания, инфаркт), истощение (опухоль, воспалительные заболевания, нарушение всасывания, ишемия), тошнота или рвота (непроходимость, инфекция, воспалительные заболевания, нарушения обмена), дисфагия (пищевод), быстрое насыщение (желудок), кровавая рвота (пищевод, желудок, двенадцатиперстная кишка), запор (колоректальная, перианальная, мочеполовая области), желтуха (гепатобилиарная зона, гемолиз), диарея (воспалительные заболевания, инфекция, мальабсорбция, ишемия, мочеполовая область), дизурия или гематурия, выделения из влагалища или уретры (мочеполовая зона), поражение кожи, суставов и (или) глаз (воспалительные заболевания, бактериальная или вирусная инфекция).
Предрасполагающие факторы
Наследственность (воспалительные заболевания, опухоли, панкреатит), артериальная гипертензия (ишемия), сахарный диабет (нарушение моторики, кетоацидоз), ДБСТ (серозит, нарушения моторики), депрессия (опухоли, нарушения моторики), курение (ишемия), недавнее прекращение курения (воспалительные заболевания), отравление этанолом (поражение печени и желчевыводящих путей, панкреатит, заболевания, вызванные кислотно-пептическим фактором).
Методы исследования
Физикальное исследование. Осмотр живота в связи с перенесенными травмой или оперативным вмешательством; вздутие, наличие жидкости или воздуха; боль непосредственная, отраженная и иррадиирующая; размеры печени и селезенки; шумы, в том числе патологические кишечные шумы; грыжи. Ректальное исследование для поиска патологических изменений, боли при осмотре, кровь (в явной или скрытой форме). Очень важно исследовать тазовые органы у женщин. Общее обследование; выявление признаков нестабильности гемодинамики, расстройств КОС, нарушений питания, коагулопатий, нарушений артериального кровообращения и функций сердца, поражения печени, лимфаденопатии, поражений кожи.
Рутинные лабораторные и рентгенологические исследования
Выбор определяется клинической ситуацией (интенсивность боли, внезапность начала). Включает клинический анализ крови, определение электролитов сыворотки, сахара крови, биохимических показателей функции печени, почек, поджелудочной железы, коагулограмму; рентгенологическое исследование органов грудной клетки для выявления поражения сердца, средостения, плевры; ЭКГ для исключения поражения сердца, сопровождающегося иррадиацией боли; рентгенограмму брюшной полости для оценки смещения толстой кишки, растяжения тонкой кишки, наличия жидкости и газа, свободного газа в брюшной полости, размеров печени, конкрементов (билиарные, почечные камни, хронический панкреатит).
Специальные исследования
Специальные исследования могут включать УЗИ брюшной полости (наиболее информативно для оценки желчных путей, желчного пузыря, печени, почек); желудочно-кишечное рентгеноконтрастное исследование с бария сульфатом (пассаж контраста по пищеводу, желудку, двенадцатиперстной и тонкой кишке, клизма с бария сульфатом для контрастирования толстой кишки); гастродуоденоскопию, колоноскопию, ректороманоскопию; компьютерную томографию, МРТ, холангиографию, ангиографию, сканирование с радионуклидами. В отдельных случаях требуется биопсия печени, поджелудочной железы, тканей в брюшной полости; лапароскопия и иногда диагностическая лапаротомия.
Острая боль в брюшной полости
Интенсивная боль в животе, начавшаяся внезапно, или боль, возникшая на фоне обморока, признаков снижения АД, симптомов интоксикации, требуют быстрой оценки, проводимой в определенном порядке. Надо иметь в виду следующие патологические состояния: непроходимость, перфорация или разрыв полого органа, расслоение или разрыв крупного кровеносного сосуда (особенно аневризмы аорты), язвенный процесс, абдоминальный сепсис, кетоацидоз, надпочечниковый криз.
Краткий анамнез болезни и физикальное исследование
Обращают внимание на наличие гипотермии, гипервентиляции, цианоза, непосредственной или отраженной боли в животе, пульсирующих образований в брюшной полости, кишечных шумов, асцита, крови в прямой кишке, болезненности при исследовании органов малого таза и прямой кишки, признаков коагулопатии. Полезны следующие лабораторные исследования: определение гематокрита (может быть нормален при остром кровотечении и повышен при дегидратации), число лейкоцитов, КОС, электролиты сыворотки, азот мочевины, креатинин, сахар крови, липаза и амилаза, общий анализ мочи.
Специальные методы исследования
Рентгенологическое исследование включает рентгенограммы брюшной полости в горизонтальном и вертикальном положениях (левая боковая горизонтальная позиция, если правая невозможна) для оценки поперечника толстой кишки и наличия свободного газа в брюшной полости, а также горизонтальный боковой снимок для оценки диаметра аорты. Лапароцентез или перитонеальный лаваж при травме позволяют исключить кровотечение или перитонит. УЗИ брюшной полости — для подтверждения диагноза абсцесса, холецистита, гематомы, определения диаметра аорты.
Неотложная помощь
Неотложная терапия включает внутривенное введение жидкости, коррекцию расстройств КОС, угрожающих жизни, и принятие решения о необходимости экстренного оперативного вмешательства; через некоторое время важно повторно проанализировать ситуацию (желательно, чтобы это сделал тот же врач). До установления диагноза и принятия плана лечения наркотические анальгетики применять нельзя, так как они маскируют симптоматику, что может отсрочить необходимое вмешательство.
Лечение абдоминального болевого синдрома
Основные направления купирования абдоминального болевого синдрома включают:
- этиологическое и патогенетическое лечение основного заболевания;
- нормализацию моторных расстройств;
- снижение висцеральной чувствительности;
- коррекцию механизмов восприятия болей.
Нарушения двигательной функции органов желудочно-кишечного тракта играют значительную роль в формировании не только болевого синдрома, но и большинства диспептических расстройств (чувство переполнения в желудке, отрыжка, изжога, тошнота, рвота, метеоризм, поносы, запоры).
Большинство из указанных выше симптомов могут иметь место как при гипокинетическом, так и при гиперкинетическом типе дискинезии, и только углубленное исследование позволяет уточнить их характер и выбрать адекватную терапию.
Функциональные нарушения, сопровождающиеся болью
Спастическая дискинезия
Одним из наиболее частых функциональных нарушений, в том числе и с наличием органической патологии органов пищеварения, является спастическая (гиперкинетическая) дискинезия. Так, при спастической дискинезии любого отдела пищеварительного тракта наблюдается повышение внутрипросветного давления и нарушение продвижения содержимого по полому органу, что создает предпосылки для возникновения боли.
При этом скорость нарастания давления в органе пропорциональна интенсивности боли. Спастическая дискинезия мышечной оболочки стенки полого органа или сфинктеров представляет собой наиболее частый механизм развития болевого синдрома при эзофагоспазме, дисфункции сфинктера Одди и пузырного протока, синдроме раздраженного кишечника.
Купирование болевого синдрома при функциональных нарушениях
В настоящее время для купирования болевого синдрома в комплексном лечении вышеуказанных заболеваний используются релаксанты гладкой мускулатуры, которые включают несколько групп препаратов. Антихолинергические средства снижают концентрацию интрацеллюлярных ионов кальция, что приводит к мышечной релаксации. Важно отметить, что степень релаксации находится в прямой зависимости от предшествующего тонуса парасимпатической нервной системы. Последнее обстоятельство определяет существенные различия индивидуальной эффективности препаратов данной группы. В качестве спазмолитиков используют как неселективные (препараты красавки, метацин, платифиллин, бускопан и др.), так и селективные М1-холиноблокаторы (гастроцепин и др.).
Однако довольно низкая эффективность и широкий спектр побочных эффектов ограничивают их применение для купирования болевого синдрома у значительной части больных. Механизм действия миотропных спазмолитиков в конечном итоге сводится к накоплению в клетке цАМФ и уменьшению концентрации ионов кальция, что тормозит соединение актина с миозином. Эти эффекты могут достигаться ингибированием фосфодиэстеразы, или активацией аденилатциклазы, или блокадой аденозиновых рецепторов, либо их комбинацией. Основными представителями данной группы препаратов являются дротаверин (но-шпа, но-шпа форте, спазмол), бенциклан (галидор), отилония бромид (спазмомен), метеоспазмил и др. При использовании миогенных спазмолитиков, так же как и М-холиноблокаторов, необходимо учитывать существенные индивидуальные различия их эффективности, отсутствие селективности эффектов (действуют практически на всю гладкую мускулатуру, включая мочевыделительную систему, кровеносные сосуды и др.), развитие гипомоторной дискинезии и гипотонии сфинктерного аппарата пищеварительного тракта, особенно при длительном применении.
Данные препараты используются кратковременно (от однократного приема до двух-трех недель) для купирования спазма, а следовательно, болевого синдрома. В ряду миотропных спазмолитиков следует отметить препарат мебеверин (дюспатолин), механизм действия которого сводится к блокаде быстрых натриевых каналов клеточной мембраны миоцита, что нарушает поступление натрия в клетку, замедляет процессы деполяризации и блокирует вход кальция в клетку. В результате прекращается фосфорилирование миозина и отсутствует сокращение мышечного волокна. Известно также, что выход ионов кальция из внутриклеточных депо в результате активации альфа-1-адренорецепторов приводит к открытию калиевых каналов, выходу ионов калия из клетки, гиперполяризации и отсутствию мышечного сокращения, что может становиться в течение длительного времени причиной мышечной гипотонии.
В отличие от других миотропных спазмолитиков, мебеверин препятствует пополнению внутриклеточных кальциевых депо, что в конечном итоге приводит лишь к кратковременному выходу ионов калия из клетки и ее гипополяризации. Последняя предупреждает развитие постоянного расслабления или гипотонии мышечной клетки. Следовательно, назначение мебеверина (дюспатолина) приводит только к снятию спазма без развития гипотонии гладкой мускулатуры, т. е. не нарушает моторики желудочно-кишечного тракта. Препарат оказался эффективным для купирования абдоминальных болей и дискомфорта, нарушений стула, обусловленных синдромом раздраженного кишечника, а также возникающих на фоне органических заболеваний. Среди миотропных спазмолитиков также обращает на себя внимание препарат гимекромон (одестон).
Одестон (7-гидрокси-4-метилкумарин) оказывает избирательное спазмолитическое действие на сфинктер Одди и сфинктер желчного пузыря, обеспечивает отток желчи в двенадцатиперстную кишку, снижает давление в билиарной системе и, как следствие, купирует билиарный болевой синдром. Одестон не обладает прямым желчегонным действием, но облегчает приток желчи в пищеварительный тракт, тем самым усиливая энтерогепатическую рециркуляцию желчных кислот, которые участвуют в первой фазе образования желчи. Преимущество одестона по сравнению с другими спазмолитиками заключается в том, что он практически не оказывает влияния на другие гладкие мышцы, в частности кровеносной системы и кишечной мускулатуры. Чрезвычайно перспективным направлением в лечении моторных расстройств является использование селективных блокаторов кальциевых каналов. В настоящее время из этой группы широкое распространение получил пинавериум бромид (дицетел).
Дицетел блокирует потенциалзависимые кальциевые каналы миоцитов кишечника, резко снижает поступление в клетку экстрацеллюлярных ионов кальция и тем самым предотвращает мышечное сокращение. К числу достоинств дицетела относятся местное (внутрикишечное) действие препарата, тканевая селективность, отсутствие побочных, в т. ч. и кардиоваскулярных, эффектов. Препарат можно применять в течение длительного времени, не опасаясь развития гипотонии кишечника. Клинические исследования показали высокую эффективность дицетела в лечении синдрома раздраженного кишечника и других заболеваний, при которых наблюдается спастическая дискинезия толстой кишки. В купировании болевого синдрома особая роль отводится препаратам, влияющим на висцеральную чувствительность и механизмы восприятия болей. Это касается, в первую очередь, больных с функциональными заболеваниями желудочно-кишечного тракта (функциональная диспепсия, синдром раздраженного кишечника, функциональные абдоминальные боли и др.) и психогенными абдоминальными болями.
В настоящее время широко обсуждается возможность использования антидепрессантов, антагонистов 5-HT3, агонистов опиоидных рецепторов, аналогов соматостатина. Из них лучше всего изучены антидепрессанты, реализующие противоболевой эффект двумя путями: за счет уменьшения депрессивной симптоматики, учитывая тот факт, что хроническая боль может быть маской депрессии; за счет активации антиноцицептивных серотонинергических и норадренергических систем. Антидепрессанты назначаются в терапевтических (но не в низких) дозах (амитриптилин по 50—75 мг в сутки, миансерин по 30—60 мг в сутки и т. д.), продолжительность их приема должна составлять не менее 4—6 недель. Препараты эффективны в комплексной терапии. Таким образом, генез абдоминальных болей является полиэтиологическим и полипатогенетическим.
Значение психологического аспекта в лечении болевого синдрома
Лечение болевого синдрома должно быть направлено на нормализацию структурных и функциональных нарушений пораженного органа, а также на нормализацию функций нервной системы, отвечающих за восприятие болей. Изложение психологии лечения болей и ухода за больными, страдающими этими болями, следует начать с вопроса о профилактике. Несмотря на большие достижения медицинской науки, часто избежать боли не удается. Но особенности личности больного, соответствующая подготовка, просветительская работа, современные достижения анестезиологии могут оказать значительную помощь. Одним из условий этого является доверие больного, хороший контакт между врачом и больным, сестрой и больным.
Санитарно-просветительскую работу, а также современные лекарственные средства применяют и при подготовке и ведении безболезненных родов. Необходимо остановиться и на поведении врача по отношению к больным. В ходе диагностической деятельности врач оценивает серьезность болезни, патологического процесса, а затем назначает лечение. Он ждет, что под влиянием этого лечения боли прекратятся. Если же это не происходит, если больной все еще продолжает жаловаться, врач может прореагировать на такое поведение больного даже аффективной вспышкой. Именно в таких случаях можно слышать: «Это уже не должно болеть». Такая ситуация вызывает у больного напряженность вплоть до агрессивности. В других случаях, когда реальной органической причины болей нет, когда они только психогенные, то на основе уже известных причин жалобы недооцениваются.
Боли могут не приниматься во внимание, их могут считать только воображаемыми. Если они исчезают под влиянием плацебо, то делаются выводы об аггравации, может даже появиться подозрение на симуляцию. Если жалобы на боли особенно часты, у врачей появляются в отношении их своеобразные защитные реакции. Врачи стараются как бы отгородиться от неприятных впечатлений. Это проявляется в применении болеутоляющих таблеток (подобно тому как назначаются в соответствующих случаях снотворные и успокаивающие средства). Больные, страдающие хроническими болями, ведут с врачом необычную «игру»: они, как мы видели, ходят от врача к врачу, обращаются к известным специалистам и в известные лечебные учреждения, надеясь на их помощь.
Если врач включится в эту игру, будет лечить соматические • симптомы, то результат достигнут не будет, врач потерпит фиаско, а вышедший из этой игры победителем больной начнет все сначала. Поэтому очень метко обозначение таких случаев как «синдром убийства корифея». Известны и определенные психические методы утоления болей. У хронически больных, страдающих от постоянных болей, отмечается некоторая адаптация, привыкание к ним, вырабатывается усиленный самоконтроль. Много ценных советов можно получить благодаря новейшим достижениям науки в этой области, в результате которых многие явления получили нейрофизиологическое обоснование. Так, например, применение тепла, несмотря на то, что оказывает лишь поверхностное воздействие, как новый физический раздражитель может ослаблять боль.
Соответственно обоснованные дыхательные упражнения, релаксация, двигательная терапия, плавание в теплой воде не только способствуют перестройке, изменениям настроения, но и придают смелость больным, не смеющим двигаться из-за страха перед болями. Важным методом ослабления болей является отвлечение внимания больного. Об этом существует старая легенда: Куан Кунг, китайский генерал, заболел, у него возник абсцесс, известный хирург Хуа Ту сумел вскрыть этот абсцесс, не причинив больному ни малейшей боли. Генерал был страстным любителем шахмат, хирург привел к нему шахматного чемпиона и попросил сыграть с генералом партию в шахматы. Во время углубленной шахматной игры хирург и выполнил операцию. Однако самым важным является умение понять больного. С этой точки зрения требованием первостепенной важности должно быть умение проследить за формами проявления боли.
О страданиях больного свидетельствуют многие факторы, которые врачи должны уметь вовремя заметить и оценить: это выражение лица больного, осанка, вегетативные симптомы. Конечно, легче всего получить информацию, расспросив больного: весьма значимы слова, которыми он выражает характер своей боли. Такие выражения, как «стреляющая», «пульсирующая», «режущая» боль, весьма точно отражают характер боли, как и выражения «неприятная», «сильная», «страшная», «ужасная» и «невыносимая». Часто боль легче утолить вниманием, заботой, рассеиванием страхов, чем болеутоляющими средствами. В ходе мелких хирургических вмешательств больным часто приятно, если рядом стоит сестра. Механическое использование таблеток и инъекций, ослабляющих боль, не приносит должного результата, даже если выполняется по самым точным предписаниям.
Особенно большая осмотрительность нужна при хронических психогенных болях. Осторожность в связи с болеутоляющими средствами должна соблюдаться и по иной причине. Многие больные становятся наркоманами или токсикоманами после неумеренного применения болеутоляющих средств в ходе тяжелого заболевания или в связи с операцией. Давно прошли те времена, когда по поводу любой хронической боли назначали морфий, но, к сожалению, все еще применяется гораздо больше болеутоляющих и снотворных препаратов, чем необходимо. Рабы наркотиков тяжело переносят любую боль, но зато охотно используют жалобы на «невыносимые» страдания, чтобы заполучить нужные им болеутоляющие.
Если в связи с болями и болезнью у нас возникает подозрение на токсикоманию у больного, нужно направить все усилия на распознавание патологической личности. Тщательные наблюдения врача и сестры обязательно приведут к желаемому результату (И. Харди, 1988 г.).